тупиковому пути, сосредоточившись на воздушных и специальных операциях и прекратив разрабатывать общевойсковые.

«Первый звоночек» прозвенел еще при вторжении в Ирак, о чем свидетельствовало множество фактов, понятных только профессионалам, но для обывателя заслоненных быстрой оккупацией этой страны. Однако американское военное руководство выводов не сделало и попыталось решить проблему в лоб, простым совершенствованием технологий управления в погоне за химерой «цифровой армии» и «сетевой войны».

Как это водится, технократическое решение содержало зачатки собственной гибели. Великолепно подходя для военного конфликта с ограниченной интенсивностью, сетевая система управления несла в себе опасность саморазрушения при образовании локальной перегрузки. Последовательные удары по узлам сети, которыми в данном случае выступали подразделения вражеской армии, могли вызвать резонанс, когда обрыв одного канала связи вызывал лавинообразное повышение нагрузки на оставшиеся. Возникала положительная обратная связь, необратимо разрушающая систему.

Единственным методом противодействия будет локализация подобного опасного очага. Но подразделениям, которые окажутся внутри этого своеобразного «цифрового окружения», может помочь разве что чудо. Дело было за малым – обеспечить эту локальную перегрузку.

Взгляд Семенова снова стал тяжелым.

– Мы дотащили бригады до Паневежиса. Вот этими вот руками. – Он показал министру ладони. – Двести пятьдесят километров. Нам пришлось заново учиться оперировать полноценными соединениями, а не батальонными и полковыми тактическими группами, как в Чечне и Грузии. Мы дотащили, сохранив их от американских воздушных ударов. Мы не давали себя бомбить как следует, не давали противнику вести разведку. Я надеюсь, что сейчас на картах в Модлине наши войска выглядят размазанными тонким слоем по всей Прибалтике. А на самом деле мы имеем сейчас к востоку и северо-востоку от Паневежиса мощный ударный кулак. Рукавицын должен в полной мере использовать результаты воздушного удара и опрокинуть противника с ходу. Другого шанса у нас не будет. Мы не можем останавливаться. Только вперед!

– Получается, американцы нас проворонили? – спросил министр. – Не слишком ли мы полагаемся на удачу?

– Не знаю, что вам ответить, – пожал плечами генерал. – Слышали, наверное, что американцы слабы в ближнем бою и панически боятся потерь?

Министр кивнул.

– Так вот: это ерунда. Байка. Их страшат не потери, их страшат незапланированные потери. Они долго упрекали нас в шаблонности действий, но не догадались посмотреть в зеркало. – Семенов оживился, бледное лицо порозовело. – Американцы, с одной стороны, могут позволить себе невиданную роскошь: вызов артиллерийской или авиационной поддержки в интересах конкретного взвода. А с другой – они слишком долго воевали против «папуасов» и забыли, что это значит – столкнуться с сопоставимой военной силой. Они привыкли побеждать до первого выстрела, еще на этапе сосредоточения сил, но легко теряются, столкнувшись с сюрпризами. И если им на позиции не доставили биотуалетов, то на их состояние оказывает пагубное влияние не их отсутствие, а тот факт, что что-то пошло не по плану. Понятно?

– Доходчиво, – признал министр. – Хотя и неожиданно… Туалеты… Но ведь у нас тоже есть проблемы?

– Тоже есть, – сказал начальник Генштаба. – Но о них в другой раз. Извини, но в ближайшие сутки я буду очень занят.

По первоначальному плану пентагоновских стратегов, позиции бригады «Блэкджек» 1-й кавалерийской дивизии располагались к юго-востоку от Паневежиса. Основные силы бригады должны были, используя для быстрых маневров участок автострады Е-272, концентрироваться на угрожаемых направлениях и создавать «огневые мешки» для групп подходящих с северо-востока русских, вынуждая их подставляться под удары авиации. Действия русских десантников в южной и центральной Литве привели к тому, что до намеченных позиций бригада добралась с почти суточным опозданием и обнаружила, что в Паневежисе творится то же самое, что двое суток назад в Алитусе и сутки назад в Каунасе, – городские бои с упорным, хотя и малочисленным противником. Правда, в отличие от Алитуса, откуда русские отступили самостоятельно, и Каунаса, откуда их успешно выбивали, опираясь на превосходство в огневых средствах, здесь все складывалось куда хуже: город фактически превратился в полигон, по которому шныряли группы американских, литовских и русских солдат, норовя навести на противника удары своей артиллерии. Контрбатарейная борьба оказалась не особенно успешной, в основном из-за по-прежнему не работающей GPS. «Стальные драконы» – артиллерийский дивизион соседней бригады «Серый волк» – потеряли семь из восьми «Паладинов» одной из своих батарей от огня русских дальнобойных РСЗО при попытке подавить позиции русской артиллерии к северу от города. Авиационной поддержки не было – Гровз слышал по радио, как все запросы на нее отклоняются под предлогом того, что авиация нужнее на юго-западе, где польско- британско-американские части взламывали прочную подготовленную оборону русской группировки «Кило» в анклаве. Свои вертолеты в воздухе тоже почти не появлялись. Командование дивизии не обольщалось возможностью глубокой операции их силами над насыщенными средствами войсковой ПВО русскими позициями и держало бригаду воздушной кавалерии «Варриор» в резерве, на тот случай, если напор русских не сможет быть удержан и основным силам придется отступить обратно к Каунасу.

Все это привело к тому, что новый рубеж обороны бригаде нарезали южнее Паневежиса фронтом почти точно к востоку, но даже туда они безбожно опоздали.

Командиру батальона полагался танк, но Гровз всю свою карьеру провел в мотопехотных частях и предпочитал передвигаться в более комфортной КШМ начальника штаба, тем более что напичканная связной электроникой «коробка на гусеницах» была куда более удобным в плане управления подразделением, чем тесное командирское кресло «Абрамса».

«Черные рыцари» заняли позиции к востоку от перекрестка дорог Каунас – Паневежис, трассы Е-272 и объездной Паневежиса. В нескольких километрах от них шла интенсивная перестрелка, время от времени раздавался злой захлебывающийся лай «Бушмастеров»[61] – это «Темные лошадки» вели бой с головными дозорами подходящих русских. Главные силы противника все еще не были обнаружены, но и так было понятно, что до момента боевого соприкосновения остается максимум час.

Обе мотопехотные роты закапывались сейчас в землю в узкой лесной полосе. К сожалению, своими силами, так как волей военной логистики, специалисты по которой пропихивали сейчас вперед боевые подразделения, собственная инженерная рота Гровза застряла в полусотне километров к югу.

Танковые роты Гровз держал в «танк-пите»[62] в районе дороги на Каунас, откуда было удобно усилить пехоту, контратаковать или парировать угрозу с севера, если десантники 101-й воздушно-штурмовой дивизии, ведущие бой в Паневежисе, окажутся не на высоте и враг из города попробует ударить им в тыл.

Сообщения из штаба дивизии приходили одно за другим, и Гровз уже хотел переадресовать очередное майору Бремеру, начальнику своего штаба, как вдруг увидел, что на маленьком экране коммуникатора его символ мигает красным – сигнал высшего приоритета. Торопливо набрав на маленькой клавиатуре пароль, пробежал глазами прыгающие перед глазами строчки:

«Тема: угроза с воздуха. Уровень угрозы: чрезвычайная. Направление угрозы: северо- запад, северо-восток, юго-восток. Силы противника: неизвестно».

Мгновение подполковник потратил на то, чтобы уяснить себе ситуацию. Противовоздушные средства батальона никуда не годились – четверка «Эвенджеров»[63], способная отогнать разве что пару вертолетов, обещала скорее психологическую безопасность. Подполковник предпочел держать их на охране «танк-пита», оставив пехоте только собственные расчеты ПЗРК и пушки штатных «Брэдли», номинально способные вести огонь по воздушным целям. На бригадные «Лайнбрейкеры»[64] тоже особой надежды не было. Оставалось уповать