подписались на то, что личной жизни у нас нет и не предвидится, а работать придется по двадцать два часа в сутки. Я всего лишь хочу сказать, что у меня нет ни сил, ни времени, ни желания формировать свое непредвзятое мнение по вопросу, который мне лично совершенно не понятен».

«…»

«Яни?»

«Хорошо. Боюсь, я на себя взвалила слишком много, и в одиночку мне попросту не справиться. Даже вместе с Бокува. Сцена рассыпается, Лика. У меня не получается ее контролировать. Вернее, пока я держу ее на ручном контроле, все в порядке. Но как только отпускаю на самотек… Я просмотрела материалы Бокува. Все то же самое. Она вынуждена тормозить сцену и включать ручной контроль уже в третий раз за последние три с половиной года реального времени — двенадцать лет локального».

«Подробнее. Начни с того, откуда ты взяла сцену. Здесь физика явно не из Ракуэна. Там все более- менее приближено к реальности. Никакой магии, никакой таинственной Силы. А у тебя какая-то вакханалия. Можно прямо сейчас Игру начинать, хоть стратегию, хоть ролевуху».

«Сайлават и есть игровая сцена. Я взяла типовую заготовку из Архива. Еще из тех времен, когда Старшие играли в виртуальности».

«Обнадеживающее начало. Кто Игрок, какие правила?»

«Не язви. Нет никаких Игроков, разумеется. Ну, у Бокува фактически роль Стратега, но она не в счет».

«Ладно, предположим. Яни, ты упомянула, что нэмусины здесь особенные. Настолько особенные, что почти все поголовно пожелали во сне детишками стать? Насколько я помню статистику, девяносто восемь процентов нэмусинов выбирают возраст от семнадцати до двадцати пяти. Ниже семнадцати — считанные единицы. А здесь учатся пятнадцатилетние — и, похоже, они здесь пребывают не первый локальный год. В чем дело? У тебя отстойник для детолюбов?»

«Нет. Лика… я… В общем, я скажу, а ты можешь ругаться. Или смеяться. Только, очень тебя прошу, не говори пока другим. Эксперимент очень важен. Очень. Несмотря на всю нелепость. Обещаешь? Хотя бы пообещай выслушать меня до конца».

«Можешь считать, что напугала. Обещаю, что выслушаю».

«Хорошо. Лика, из ста трех кадетов в Академии-Си сорок два — ко-нэмусины. Мальчиков и девочек поровну. Остальные — искины поддержки. Ко-нэмусины — они…»

«Давай, не стесняйся».

«Они — дети».

«Я заметил. Хотя „подростки“ более адекватно, но не суть. И в чем разница?»

«Я сбросила тебе краткое описание концепции. Там три абзаца. Прочитай, я подожду».

«Где?.. Ага, вижу. Сейчас…»

Пауза.

«Яни, ты что, с ума сошла?!»

«Я понимаю, что ты сейчас думаешь…»

«Ты совсем сдурела? Ты понимаешь, что ты творишь?»

«Понимаю. И как минимум — не хуже тебя».

«Сомневаюсь. Яни, я, конечно, не разбирался в вопросе так глубоко, как ты, но даже я помню, что незрелые психоматрицы нежизнеспособны. Они неполноценны и не способны к активному существованию. Ты решила, что в мире слишком мало имбецилов? Новых наплодить хочешь?»

«Лика, та пятнадцатилетняя девочка, которая якобы притащила тебя в Академию — она показалась тебе имбецилом?»

«Нет, но…»

«Она ко-нэмусин. И она не идиотка. Я еще не тестировала ее интеллект, но я бы сказала, что он соответствует видимому возрасту».

«…»

«Лика, пожалуйста, пойми — я пытаюсь сделать их них людей. Полноценных людей».

«Яни, ты играешь с человеческими жизнями. С жизнями детей, что еще хуже».

«Да. Играю. У меня нет другого выхода. Пойми, я не могу спокойно смотреть, как мы отбираем у них шанс выжить. Мы все прекрасно понимаем, что темный сон таких психоматриц — всего лишь эвфемизм для их вечной консервации. Что мы никогда не рискнем работать с ними».

«Но мы же уже договаривались, что оставим вопрос на потом, когда сумеем разобраться…»

«Чушь! Посмотри на себя, Лика. Много у тебя времени на то, чтобы разбираться с посторонними вопросами? Да и есть ли вообще желание? Ты живешь полноценной интересной жизнью, тебе не до них. И всем нам — тоже. Так несправедливо. Я так не могу».

«И потому ты засовываешь их на гражданскую войну?»

«Лика, я не волшебница. Я не умею творить чудеса. Я иду наперекор всем теориям Старших в надежде, что они ошибаются. Что такие вопросы попросту не исследовались на практике за ненужностью. Что их все-таки можно спасти. Пусть не на первой, пусть хотя бы на второй стадии, но можно. Я говорила с Харламом…»

«С кем?»

«С Харламом. Старшим. Физиком».

«А, тот нудный старикашка, с которым Цу последние несколько лет времени проводит больше, чем с Мати?»

«Он не нудный. Он дядечка старой закалки. Все-таки Первое поколение, четыре с половиной миллиона лет, да еще и слился сразу с пятью искинами. Он еще живую Землю помнит. Он очень одинок — ученых его калибра попросту не осталось, даже Дзи по сравнению с ним просто первоклашка. Тех, кто Игрой увлечен, Харлам попросту презирает. Мне он неодобрительно сообщил, что ты ему слишком уж Камилла характером напоминаешь. Камилла и еще нескольких „безответственных молодых людей“, как он выразился…»

«Яни, ты бы ближе к делу. Насколько я помню, Харлам — физик, а не нейрофизиолог».

«Да, физик. Но из той группы, что в свое время разрабатывала фантомный носитель для психоматриц. Он с самим Ройко Джонсоном работал, тем, который фантомную технологию изобрел. Харлам объяснил, что носитель действительно чрезвычайно консервативен. В нем работают тормозящие процессы, чтобы избежать каких-то сложных технических проблем. Он мне попытался объяснить, каких, но у меня после первых трех фраз глаза в кучку собрались. Однако суть я ухватила. Незрелая психоматрица не может развиваться сама по себе. Но при наличии постоянной потребности в создании и освоении новых шаблонов мышления носитель просто вынужден быстро эволюционировать. Поэтому я создала для детей окружение, которое подстегивает их развитие…»

«Война с чудовищами, мощное оружие, героическая гибель, вечная память… Все, о чем мечтает любой подросток».

«Умничка. Ты меня всегда с полуслова понимал. Академия предназначена для базового формирования интеллекта. Война с монстрами Приграничья — эмоциональной сферы».

«А если они погибнут?»

«Разумеется, они не могут погибнуть. Все нэмусины в Академии-Си зацеплены на лонжу. Виртуальность втягивает их в ужасные опасности, из которых всегда можно выкрутиться, приложив должные усилия. Куклы — да, погибают, чтобы подстегнуть сильные эмоции и поддержать достоврность, но только куклы».

«Яни, не лукавь. Мы оба с тобой знаем, что даже лонжа не гарантирует выживания при намеренном риске. ОСОБЕННО при намеренном риске. Что происходит с нэмусином, который погибает в бою с чудищем?»

«Такое практически невероятно».

«Не увиливай. Что?»

«…»

«Яни, ты все еще хочешь моего сотрудничества?»

«Нэмусины пробуждаются и отправляются в одну из общин проснувшихся. Или на дополнительную рекреацию, если есть необходимость».