Эльза пошла к выходу. Ей было больно расставаться с товарищем, она была уверена, что больше не встретит Андрея. И снова она оставалась одна. Сейчас нужно серьезно готовиться к встрече с Мареком. С этими мыслями она подошла к пансиону. На крыльце стоял Гардекопф.

— Прошу прощения, что побеспокоил вас, но у меня есть информация, которая должна заинтересовать вас.

Они поднялись в комнату Эльзы.

— Рассказывайте, что узнали? — нетерпеливо спросила Миллер.

— Я ездил к одному офицеру, который в 1939 году находился в Чехословакии во время ее оккупации нашими войсками. На мой вопрос, у кого находятся документы службы безопасности Чехословакии, он ответил, что почти все документы теперь в СД. Люди Шелленберга оказались проворнее. Кроме того, они взяли нескольких офицеров. Один из них служил с Мареком шесть лет. Я узнал его фамилию — майор Брижек. Офицеры находятся в небольшом концлагере рядом с Берлином. Этот концлагерь в ведении имперского управления по делам концлагерей. Я уже побывал в управлении и от имени Штольца добился разрешения на допрос майора Брижека. Это разрешение послужит также пропуском на территорию лагеря. Есть еще и письмо к начальнику лагеря, где приказано сказывать нам содействие и разрешается применить к майору Брижеку допрос с пристрастием. Ну как?

— Не ожидала от вас такой прыти, вернее такой оперативности. То, что вы сегодня сделали, выше всяких похвал, но надо сообщить об этом Штольцу, так как вы действовали от его имени. Поезжайте в управление, может, застанете его там, если нет, то по служебному телефону позвоните ему домой, расскажите все и попросите на завтра на 8.00 автомобиль для поездки в концлагерь.

После ухода Гардекопфа Эльза долго думала о нем, с каждым днем он раскрывался с новой стороны. Его сообразительность очень удивила Миллер. Рассуждая, анализируя, споря с собой, она уснула.

На следующий день в 7.30 Миллер уже была готова к поездке. В 7.35 в ее комнату постучал Гардекопф.

— Прошу прощения за опоздание, фрау гауптман, за мной поздно заехал шофер Штольца.

— Он дал нам свой автомобиль?

— Да. Он тоже собирается с нами в концлагерь. Сейчас мы заскочим за ним в управление.

— Хорошо. Идите, я спущусь.

Штольц стоял на крыльце управления и отчитывал за что-то дежурного офицера. Увидев подъехавших, спустился по ступенькам к автомобилю, открыл заднюю дверцу и сел рядом с Миллер.

Шофер развернул машину и помчался по городу.

— Фрау Миллер, вы зря время не теряете. Как вам удалось разыскать этого чеха? — полюбопытствовал Штольц.

— Заслуга в этом полностью обер-лейтенанта.

— Вы надеетесь, что Брижек расскажет вам что-то ценное о Мареке?

— Даже если он не дополнит ваше досье на Бедуина новыми данными, мне необходимо побеседовать с ним — все-таки он хорошо знал Марека. У майора Брижека есть шансы остаться в живых?

— Никаких.

— Неужели его нельзя использовать, как-никак майор службы безопасности?

— На этот вопрос трудно ответить. С ним работало СД, по каким-то причинам они забраковали Брижека.

— Может, он пригодится нам?

— Не знаю, последнее время у меня нет желания брать агентов из концлагеря, ведь перед страхом смерти они согласны на все. А потом начинают вспоминать о долге, о чести и тому подобное. Словом, очень ненадежная публика.

— Господин штандартенфюрер, я полностью согласна с вами, но пока я не выполню задание, майор Брижек должен жить. Даже в том случае, если он самый ярый антифашист.

— Согласен. В выполнении задания я заинтересован не меньше тебя… Кажется, подъезжаем. Тебе не приходилось бывать в концлагере?

— Нет.

— Зрелище неприятное, держи себя в руках.

У ворот концлагеря стояли два эсэсовца, положив руки на автоматы. Один из солдат подошел к автомобилю. Шофер показал ему пропуск, эсэсовец прочитал, заглянул в автомобиль, вытянулся по стойке «смирно» и махнул рукой своему напарнику, чтобы тот поднял шлагбаум. Почти одновременно открылись ворота, и «мерседес» въехал во двор концлагеря.

Эльза внимательно смотрел вокруг: три ряда колючей проволоки опоясывали территорию лагеря. Вероятно, по проволоке шел электрический ток, об этом свидетельствовали фарфоровые изоляторы у ворот. За вторым ярусом через каждые 80–100 метров стояли наблюдательные вышки с пулеметчиками. Между первым и вторым ярусом колючей проволоки ходили вооруженные автоматами эсэсовцы. О побеге здесь нечего было и мечтать. В глубине двора виднелись бараки, там помещались заключенные.

Остановились у двухэтажного кирпичного дома. Штольц, Эльза и Гардекопф вышли из «мерседеса», к ним навстречу направились несколько офицеров. Старший из них подошел к Штольцу.

— Начальник концлагеря штурмбанфюрер Хейхель.

— Очень приятно, штурмбанфюрер, мне приходилось слышать о вас. Штандартенфюрер Штольц.

— Прошу ко мне в кабинет.

Штольц сразу приступил к делу.

— Нас интересует майор чехословацкой службы безопасности Брижек.

Штурмбанфюрер тут же распорядился найти и привести Брижека.

— Господин штандартенфюрер, пока разыщут интересующего вас заключенного, я предлагаю позавтракать вам и сопровождающим вас офицерам.

— Спасибо, не откажусь. Хочу только представить вам своих попутчиков и уточнить кое-что, чтобы вы не были в заблуждении. Гауптман Миллер, обер-лейтенант Гардекопф. Не они меня, а я их сопровождаю. Майор Брижек интересует не меня, а их.

Штурмбанфюрер растерялся.

— Фрау гауптман, сколько человек выделить вам для допроса?

— Благодарю вас, мы справимся вдвоем.

— Я имею в виду допрос с пристрастием. Им пренебрегать не следует.

— Вполне согласна с вами, уважаемый штурмбанфюрер, но и в этом случае мы обойдемся без ваших людей. У меня — отличный заместитель, обер-лейтенант Гардекопф, в прошлом — хозяин знаменитой «Мелодии». Вам не приходилось слышать о нем?

— Вы тот самый Гардекопф, обер-лейтенант?

— Если вы имеете в виду мою службу в «Мелодии», тогда тот самый.

— Польщен. Нам не один раз ставили вас в пример. Вы — мастер своего дела. Мои люди не умеют проводить допросы, они способны убить человека, а вот провести квалифицированный допрос — им не под силу.

В кабинет начальника лагеря заглянул гауптштурмфюрер:

— Господин штурмбанфюрер, разрешите доложить?

— Слушаю вас.

— Майор Брижек, заключенный номер 4752, в данное время находится в штрафном изоляторе.

— Чем провинился Брижек?

— Отказался работать в крематории.

— Почему он до сих пор жив?

— Заключенный номер 4752 отказался работать в крематории, сославшись на плохое состояние здоровья. Капо подтвердил, что Брижек сильно кашляет, но в назидание другим поместил его в штрафной изолятор.

— Хорошо, после завтрака доставьте чеха ко мне в кабинет. А сейчас, господа офицеры, — обратился начальник концлагеря к гостям, — предлагаю пройти в столовую.

Позавтракав, Штольц и начальник концлагеря собрались осмотреть территорию, а Миллер и Гардекопф вернулись в кабинет штурмбанфюрера.