Cafe, которую продал в 1988 году за восьмизначную сумму. Старр был ужасно рад за Морин — и, естественно, за себя, так как по закону он уже не должен был платить алименты — и от прежних обид и разногласий не осталось и следа. Тигретт купил на аукционе барабан Старра, с тем чтобы выставить его в числе прочих поп–артефактов в одном из своих кафе в Нью–Йорке. Однако после пожара в Haslem Terrace Ринго, преисполненный особым трепетом по отношению к памятным вещам «The Beatles», позвонил Морин и потребовал вернуть барабан законному владельцу. Он был бы счастлив видеть его снова у себя. Расстроенный отказом, Старр обратился к Хэрри Нильссону, который в то время был в Нью–Йорке, и попросил его заглянуть в кафе и, если удастся, стянуть барабан. Его старый приятель был настолько удрученным, что Хэрри тотчас же бросился исполнять возложенную на него (однако так и не осуществленную) миссию.

Когда Ринго и Морин разговаривали в следующий раз, казалось, он смирился с ее нежеланием возвращать барабан — такое ощущение, что его это даже веселило, — их ушедшая было привязанность друг к другу вернулась и даже переросла в сердечную дружбу (правда, на расстоянии) и увенчалась тем, что Ринго послал Морин поздравления, когда она подарила Айзеку дочь Августу в 1988 году.

Поскольку Тигретты в последнее время обитают в Далласе, а дети Барбары проводят большую часть времени с Грегориани, все потомство этой разросшейся семьи ни разу не собиралось в одном месте; дети Ричи и Барбары, к примеру, ни разу не виделись до свадьбы их родителей. Как бы то ни было, в Tittenhurst Park все поколения жили в мире и согласии, хотя и здесь не обходилось без конфликтов, Зак, например, испытывал смешанные эмоции, когда Ринго позволил Джонни сесть за барабаны и даже дал несколько советов, когда тот, очевидно очарованный молотьбой своего сводного братца, попросился тоже исполнить барабанное соло. Ринго, скорее всего, понимал, что у Джонни нет никакого чувства ритма и что его увлечение барабанами пройдет, как только он схватится за что–нибудь другое. В будущем Джонни пошел по стопам своего родного отца — он окончил Американский университет, получив диплом бизнесмена.

Самая бесшабашная юность выпала на долю Джейсона, логичным завершением которой были проблемы с полицией из–за хранения марихуаны. Если Ринго и посчитал нужным прочитать ему лекцию по поводу его поведения, то на этом, похоже, воспитание закончилось. Старр уже не мог контролировать свое пристрастие к алкоголю, и единственное, чем он мог себя оправдать, было участие в американской передаче о вреде героина, где Ринго предупреждал «сегодняшних подростков», оправдывая собственное психоделическое прошлое тем, что «это же было тогда», приводя в пример «Yellow Submarine» и «Blue Meanies» и ссылаясь на то, что Леннон был хорошо знаком с этим наркотиком. Его позиция по этому вопросу окончательно прояснилась, когда он сыграл на ударных для Джона Клиза, Билли Одди и Майкла Пэлина — столпов британской комедии — и предоставил им свою домашнюю студию для записи сатирической «Naughty Atom Bomb» для их альбома «It…s a Live–In World», все средства от которого (в его записи также приняли участие Пол Маккартни, его двоюродная сестра Кейт Роббинс, «The Thompson Twins» и Зак Старки) пошли в пользу лондонского наркологического реабилитационного центра Phoenix House.

По примеру «Concert for Bangladesh» поп–музыканты восьмидесятых годов считали своим долгом участвовать в подобных проектах, и после того как Боба Гелдофа наградили званием рыцаря за Live Aid, Ринго — который получил то же звание за гораздо меньшие заслуги, чтобы не отставать от других, появлялся в качестве гостя на тех или иных мероприятиях. Однажды, с Барбарой и Оливией Харрисон, он присутствовал на Fashion Aid в Albert Hall, а в другой раз стоял в очереди знаменитостей — там же стояли те, кто хотел казаться таковым, а также давно лишившиеся этого статуса — в лондонскую Sarm Studio, где он спел (без всякой манерности, присущей всем остальным) одну строчку поверх искусственно созданных звуков джунглей, в одном из наиболее ярких благотворительных синглов восьмидесятых годов, «Spirit of the Rain Forest», сборы от которого пошли в фонд защиты лесов. Ринго и Зак выразили солидарность в своем отношении к расизму, записав в домашней студии сингл для проекта «Sun City» в пользу антирасистских движений в Южной Африке и обеих Америках.

Идейным лидером проекта был Стив Ван Зандт, который когда–то аккомпанировал Брюсу Спрингстину, чей вклад в «Sun City» афишировался гораздо больше, чем деятельность Старра в том же направлении. Брюс был известен своим вибрато и энергичным шоу — которое Ринго назвал «невероятным» — чем–то напоминающим стиль Нильса Лофгрена, еще одного знакомого экс–битла на Восточном побережье. Самым знаменитым опусом Лофгрена стал «Shine Silently», написанный в соавторстве с гитаристом Элиса Купера Диком Вагнером, а кавер– версию на сингл сделали «The Hollies».

Друг Лофгрена, Спрингстин, выступал в сопровождении «E–Street Band», чей саксофонист, Кларенс Клемонс, когда–то играл в «Famous Flames» Джеймса Брауна, а также входил в состав духовой секции на записи «Sun City». Однако с Ринго он познакомился (через барабанщика Спрингстина Макса Вайнберга) только в середине восьмидесятых. Эта теплая встреча — как и с Лофгреном — оказала огромное влияние на будущую профессиональную деятельность всех троих: Старр, к примеру, спел в «Bein' Angry» (с альбома Нильса «Silver Lining» 1989 года), а позже появился вместе со Спрингстином и Клемонсом в снятом на нее клипе.

Появление Ринго в очередном благотворительном действе имело свой положительный эффект — по крайней мере, так казалось с самого начала. Билл Уаймэн был в числе тех, кого Ронни Лейн — бывший участник «Small Face», страдавший рассеянным склерозом, — уговорил вступить в состав супергруппы и устроить концерт в Лондоне в пользу ARMS (Action for Multiple Sclerosis — Общество рассеянного склероза). Взвалив на себя большую часть обязанностей Лейна, Вайман устроил еще несколько концертов под эгидой ARMS; за это время сформировался более–менее постоянный состав группы — ее ядром стали Уаймэн, Чарли Уоттс и поющий гитарист Энди Фэйрвезер–Лоу. Репертуар команды, нареченной «Willie and the Poor Boys», базировался в основном на старых рок–н-ролльных хитах. На получасовом видео с тем же названием, снятом в Fulham Town Hall, Ринго предстает в образе умудренного жизнью теддибоя средних лет. Билл был, так же как и Чарли, противной стороной Ринго в «The Rolling Stones», и именно эти двое положили основу деловым взаимоотношениям двух легендарных рок–групп, когда американский архитектор и перекупщик собственности Джон Портман и лондонский владелец отелей Алан Любин искали финансовой поддержки, чтобы открыть шикарный ресторан в Peachtree Center в Атланте. Через своего брата Лена Любин познакомился со Старром, которого Алан взял в долю, и — как и Уаймэн — воспользовался своим статусом в мире шоу–бизнеса на благо нового предприятия.

Именно они с Биллом сели на самолет, летящий из Хитроу в Атланту, в компании диджеев с Radio 1 и еще нескольких человек, выигравших билет на официальное открытие «The Brasserie» 5 октября 1986 года. Хотя ему было суждено закрыться через два года, ресторану было положено неплохое начало, пускай на Ринго буквально набросились представители американской прессы — бедняге пришлось обращаться за помощью к полицейским. Билл же чувствовал себя относительно спокойно, несмотря на то, что у «The Rolling Stones» был самый разгар турне, а сам он завел интрижку с несовершеннолетней. Эта рекламная попойка закончилась довольно сумбурным джем–сейшеном, в котором помимо англичан приняли участие знаменитые американцы: Джерри Ли Льюис, соулмен Айзек Хэйз и Джермен Джексон, чей прославленный братец спел дуэтом с Маккартни на двух хитах последнего.

Убедительным свидетельством в пользу того, что жгучее желание Уаймэна накормить своих коллег ничуть не уменьшилось после краха The Brasserie, было основание в Кенсингтоне еще одной закусочной под названием Sticky Fingers — по одноименному альбому «The Rolling Stones», — которая, по словам некоторых писак, стремилась перещеголять ленноновское заведение подобного типа, где подавались блюда вроде «паштет Пенни– Лейн», «Rubber Sole* с жареным картофелем» в Covent