Перед ним маячила перспектива получить роль в фильме «Dallas», однако, поскольку Старр был не прочь сняться в телевизионной мыльной опере, он подождал до 1983 года, когда Старр и Барбара — в роли богатой пары, потакающей всем своим капризам, — снялись в американском мини–сериале по роману Джудит Кранц «Princess Daisy». Их роли не требовали исключительной актерской подготовки, хотя Ринго в одной из сцен приходилось есть икру (между дублями он все же полоскал рот).

После «Princess Daisy» Барбара снималась довольно редко, так как «работа, которую мне предлагают, подразумевает, что я два–три месяца не смогу видеться с семьей». Однако после разговора Барбары с Хэрри Нильссоном в одном аскотском пабе — а оба были уже весьма нетрезвы — немедленно поползли слухи о том, что Ринго собирается финансировать фильм под названием «Road to Australia» («Дорога в Австралию»), сценарий к которому написал Роберт Панама, автор многих комедий сороковых годов о Бинге Кросби, Бобе Хоупе и Дороти Ламур. Ринго тяготел к роли Хоупа, тогда как Барбара проявила интерес к Ламур.

Она любила повторять: «Мы всегда хотели, чтобы наша совместная работа стала естественным продолжением брака», однако с началом восьмидесятых их отношения превратились почти в открытую вражду. Для нее было проще соглашаться с ним, чем идти против него, но их столкновение недалеко от «Tramp» все же не было единичным случаем — бурные ссоры и перебранки происходили между ними не так уж редко. После этого в светских хрониках сразу же появлялись подленькие статейки, в которых говорилось, что сказка Старра лопнула как мыльный пузырь. Были, однако, более весомые причины для беспокойства, что когда–нибудь один из них из чистой бравады предпримет попытку самоубийства. Дома же Ричард и Барбара «сидели часами друг напротив друга и говорили о том, что нам дальше делать, — конечно же, я нажирался как свинья, до состояния, когда не мог даже двигаться. В результате так ничего и не происходило».

Ринго никогда не строил долгосрочных планов. Да и мог ли? Все равно его брак, а может, и жизнь, могли спасти только новые люди и способы развлечься; он отчаянно метался в их поисках. Однако, как признавался и сам Ринго, всех его друзей, начиная с Хэрри Нильссона и заканчивая Элизабет Тэйлор, объединяла безудержная страсть к выпивке:

«Если ты вел «правильный» образ жизни, в моем доме тебе не было места. В результате я даже не мог подписать контракт ни с одной фирмой».

После новогоднего концерта в Fulham Grayhound — что было для них пределом мечтаний — в 1981 году группа «The Next» прекратила свое существование. Из обломков этой команды родилась новая — «Monopacific». Зак Старки признавался:

«Я в таком же бедственном материальном положении, как и вся остальная группа».

Бедный мальчик, его папаша–миллионер подарил ему на Рождество лишь тарелку. Когда появилась возможность забронировать «Startling Studios», «Monopacific» воевали со своей аппаратурой в комнате для гостей поместья Tittenhurst; если Зак оставался со своей матерью, «…я всегда добирался домой на поезде, как и все мои музыканты».

Это была непростая жизнь, но, в отличие от Джулиана Леннона и других своих знакомых, о которых он мог бы упомянуть, Зак предпочитал проводить вечера с друзьями в старомодных пивных Аскота, потому что «даже если ко мне придет успех, я не хочу жить так, как мой папаша. Меня от этого всего воротит. Я гораздо больше хочу, чтобы меня уважали как барабанщика группы — а на миллионы фунтов мне наплевать».

Легкость, с которой завсегдатай ночных клубов Джулиан Леннон заполучил свой первый контракт с фирмой звукозаписи, была очередным вопиющим примером того, как перед знаменитой фамилией открываются все двери; Зак вызывает уважение тем, что пытается зарабатывать на жизнь своими силами и не валяется в ногах у тех продюсеров, которые «разговаривают со мной только из–за того, что я — сын моего отца». Тем не менее благодаря Кейту Муну, чья фотография украшала стену одной из комнат Tittenhurst, у «Monopacific» появился менеджер в лице личного помощника ушедшего в мир иной хулигана, а также почти отеческую опеку со стороны Джона Энтуистла, Роджера Долтри и Пита Тауншенда. Последний считал манеру игры Зака «наиболее ярким воплощением стиля Кейта Муна», хотя и признавал, что «к; счастью, у Зака есть свой собственный стиль, однако многие просто–таки на уши вставали, когда слышали его взрывные соло, и восклицали: «Господи, это он!» На самом– то деле Зак так и не расстался с «приемчиками» Муна; на нескольких концертах «Monopacific», незадолго до того, как «The Next» ушла в небытие, Зак выдал чисто муновский бэкбит, которого покойный барабанщик «The Who» только и мог от него ожидать.

Помогая Ринго в записи его новой пластинки, «The Old Wave», в «Startling Studios», Энтуистл находил время продюсировать очередной проект Зака, «Nightfly», которые, улыбался Старки–старший, «играли хард–энд–хэви, однако я бы не отважился назвать это хэви–металлом». С профессиональной точки зрения для Зака было огромным скачком вперед играть с такими ветеранами сцены, как бывшие участники «Bad Company», «Status Quo» и «Whitesnake». Во многом благодаря Энтуистлу он занимался именно этим, а не продолжал гоняться за звонкой монетой по многочисленным студийным сессиям — одной из них была, в частности, запись альбома «Lonely Road» Денни Лейна и — название его заглавной песни содержало явный намек на духовного наставника Зака — «Under a Raging Moon» Роджера Долтри. Работая со ста реющим клавишником–вундеркиндом Эдди Харди–ном, который в 1967 году сменил Стива Уинвуда в «Spencer Davis Group», Зак записал свой дебютный альбом «Musical Version of Wind In the Willows». Несмотря на страстное желание Зака делать все по–своему, прагматизм восторжествовал, и он решил–таки прибегнуть к старинному трюку своего отца и во что бы то ни стало донести свое детище до широкой общественности, а для этого пригласил всех знаменитостей, которых можно было уговорить поучаствовать в альбоме. Донован, Энтуистл и Джо Фэгин были крупнейшими из звезд, чьи имена можно было на законном основании напечатать на конверте пластинки. Поговаривали, что его работа будет поставлена в Лондоне в 1986 году, однако продажи альбома к этому вовсе не располагали.

К разочарованию Зака, его музыка не вызвала того всплеска интереса, как его отношения с Ринго. Позволив себе широкий жест неповиновения всему любопытному миру, Зак заключил тайный брак с Сарой Меникидес 22 января 1985 года втайне от родителей, хотя ни тот, ни другой не имели ничего против Сары, их совместного проживания и раннего брака. Оправившись от удивления, Ринго в своей характерной манере пожелал им всего наилучшего, закатив небольшую праздничную вечеринку для семьи и друзей в Tittenhurst Park.

Он устроил то же самое, когда Зак достиг совершеннолетия — по старой традиции, двадцати одного года. К тому времени Старр стал первым дедом среди экс–битлов: в сентябре того же года Сара родила Татию Джейн весом в семь фунтов в частной клинике в Хизервуде, которая находилась достаточно близко для ежедневных посещений того, кого она будет называть «дедулей». Зак оказался готовым возложить на себя всю ответственность отцовства, да и ликующий Ринго рьяно бросился выполнять свои менее напряженные обязанности деда, когда можно «играть с малюткой в свое удовольствие, приносить ей шоколадки, а потом идти домой, когда ей надоест».

Восторгу «бабули» Морин не было границ, тем более что она вскоре собиралась выходить замуж второй раз, за очередного богатого мужчину с бородой. Выше и гораздо моложе, чем ее первый муж, Айзек Тигретт сделал себе состояние тем, что основал всемирную сеть ресторанов Hard Rock