Пусть это был и не «Ben Hur» («Бен–Гур»), однако Старр все же удостоился хвалебных рецензий от критиков (хотя и не всегда искренних), вроде той, что была напечатана в Morning Star: «фильм, режиссером которого был Ринго, — лучшая хипповская развлекательная картина, с тех пор как «The Beatles» стали жертвой инсектицида». Однажды, услышав от одного из руководителей фирмы EMI, что его юная дочь уже третий день поздно возвращалась домой, так как не могла попасть на «Born To Boogie» из–за недостатка мест в кинотеатре, в котором показывали фильм, Марк позвонил Ринго, и они «вместе поехали в тот кинотеатр — просто посмотреть на очередь, которая выстроилась вокруг здания» («именно такого успеха мы и добивались»).
И все же, поскольку это было очередным его хобби, Ринго довольно быстро остыл к режиссерской работе — виной тому был не сам творческий процесс, а сводящие с ума правовые и экономические моменты, связанные с уплатой налогов и распространением продукции. Подобно беговому пони, испугавшемуся препятствия, Старр теперь занялся проектом, который он поначалу отдал Марку, — документальным телесериалом о повседневной жизни звезд.
Ринго, которого всегда притягивали другие знаменитости, дружил с футболистом Джорджем Бес–том, Марком, Силлой и Элизабет Тэйлор — на празднование ее сорокалетия Старр прилетел в Будапешт, где в тот момент снимался фильм с ее участием, «Bluebeard» («Синяя Борода»). Не считая вечеринки Лиз, коммуникабельного Ринго фотографировали с Миком Джаггером, Барброй Стрейзанд, принцессой Грейс и многими другими — на открытии новых рекорд–компаний на Лазурном Берегу, гала–церемониях и на празднованиях вроде того, которое Дэвид Боуи с помпой устроил в честь своего «ухода со сцены», состоявшегося в Cafe Royal в июле 1973 года. Благодаря Джорджу Харрисону Ринго пристрастился к гонкам «Формулы 1», где обоих экс–битлов непременно ожидало VIP–обслуживание. Они познакомились с Джеки Стюартом — чемпионом «Гран– При Монте–Карло» 1970 года, который снялся в документальном фильме Полански «Weekend of a Champion» («Уикенд чемпиона»).
«Компаньоны» Ринго на всевозможных попойках принадлежали теперь к более высокому обществу, чем те, с кем он проводил ночи в «Scotch of St James» в 1965 году, — вновь проснувшаяся в нем страсть к тусовкам настолько захватила его, что ему приходилось скрывать круги под глазами после очередного кутежа под очками с зеркальными стеклами, которые на тот период стали непременным атрибутом Ринго при его появлении в обществе.
Старр предпочитал веселиться в компании Кейта Муна — героя Зака и звезды «Born to Boogie»; Ринго, в свою очередь, получил небольшую роль в «The Kids Are Allright» («С детьми все в порядке») — фильме–автопортрете группы «The Who» 1979 года. Семью годами ранее, в 1972 году, он успешно выступил в роли дядюшки Эрни — испорченного человека с сомнительной репутацией — в саундтреке Лу Рейзнера для мюзикла «Tommy», который шел в лондонском Rainbow Theatre. Когда Ринго приступил к съемкам нового фильма «That'll Be the Day» («Это будет день») и уже не мог появляться на сцене, его, как нетрудно догадаться, заменил собутыльник, двадцатипятилетний Кейт Мун (его любимым напитком был бренди).
Как–то раз, в момент просветления, Мун признался, что играл роль скандалиста «The Who» исключительно в целях рекламы. Однако тот факт, что он сохранял маниакальный имидж до конца своей короткой жизни, наталкивает на мысль о менее здоровой мотивации его поступков. С 1963 года, когда он пришел в группу и на него посыпались легкие деньги, дурачества Муна — вроде появления в клубах Уэст–энда в нацистском обмундировании — часто перетекали в абсурдные поступки, призванные привлечь внимание: он устраивал погромы в гостиничных номерах; посреди полета врывался в кабину пилота, чтобы постучать палочками по приборной панели; ни с того ни с сего резал себе запястья; и как–то раз спалил зажигалкой сто пятьдесят фунтов, полученные за съемочный день. С тех пор как он случайно убил своего шофера в 1970 году, Кейт Мун стал еще более неуправляемым, страдая к тому же от все более частых провалов в памяти — как на сцене, так и вне ее — после того, к примеру, как он за час прогулки приканчивал по четыре бутылки спиртного, «просто чтобы все пришло в движение». Во время своего последнего турне с «The Who» в 1977 году его гонорар составил жалкие сорок фунтов после всех штрафов, выплаченных за нанесенный им ущерб.
Ринго, его старший коллега, посмеивался над выходками Муна, однако не принимал в них участия. Хотя в «That'll Be the Day» ему отвели лишь эпизодическую роль, Кейт произвел несоизмеримо большее впечатление вне съемочной площадки: он нанял вертолет и приземлился на крышу отеля Isle of Weight, а потом сразу же скрылся «с места преступления» в полной летной экипировке. «Это единственный способ передвижения, чувак».
Однажды вечером в концертном зале одного из отелей на сцену вышла необычная команда — «Ринго на гитаре, а я — на басу», вспоминал Дэвид Эссекс; с ними также были «Грэхэм Бонд на барабанах, Хэрри Нилъссон взял тамбурин, и Хонки Тонк сел за барабаны, — а пел у нас Билли Фъюэри. Вы никогда в своей жизни не слышали такого шума, потому что мы играли на инструментах, на которых обычно не играем, — просто чтобы поразвлечься». К четырем утра поступило достаточное количество звонков от проживающих в отеле, которые жаловались на шум, — появилась полиция, и музицирование пришлось прекратить. Менее шумно проходили съемки балаганных сценок: «Ринго и я напялили футболки и делали вид, что хорошо проводим время, стоя под проливным дождем» (снова Эссекс), «…но это было действительно здорово, потому что ярмарка длилась всю ночь. Много лет назад я работал на ярмарке и научил Ринго, как выманивать деньги у клиентов».
Приятные впечатления остались у Старра и от экстравагантной вечеринки, которую Мун закатил по поводу окончания работы над ролью барабанщика из рок–н-ролльной группы, игравшей в Blue Grotto в лагере Bickerstaffe Happy Holiday Camp, для фильма 1959 года «Stormy Tempest and the Typhoons». По сценарию Рэя Коннолли группа повторяет историю Сторма и К° в лагере Батлина. В серебряной куртке и с волосами, покрытыми лаком, Темпеста сыграл Билли Фьюэри — трогательный пример участия в фильме певца рок–баллад, который был тяжело болен и вскоре перенес вторую операцию на сердце.
Вспомнив былые деньки на пароме через Мерси, который обеспечивал ему стабильную заработную плату (особенно когда требовалось принести поднос со стаканами), Ринго, в качестве бармена в Blue Grotto, вносил свои комментарии по поводу команды Темпеста, включающие описания их сексуальных приключений в свободное от работы время и — принимая во внимание события из своей реальной жизни после ухода из «Hurricanes» — ироническое: «у «Typhoons» нет будущего. Я имею в виду, куда двигаться дальше?» От режиссера Клода Уотэма он получил карт–бланш: «лепить все, что я захочу, — сценаристы часто пишут строчки, которые в жизни ты никогда бы не произнес. Вот я и составил собственный диалог. Я люблю, когда мне дают возможность делать то, что мне нравится». Многие могут со мной не согласиться, однако я считаю, что отведенная Ринго вторая главная роль в этой трогательной картине, возродившей жизнь провинциальной Англии пятидесятых годов, была самой убедительной из всех его актерских работ. Импровизируя со своим собственным характером и жизненным опытом, его роль в качестве Майка Менарри сдула как пыль все его предыдущие и будущие поползновения в области кино и музыки. На мой взгляд, любое заявление о том, что «A Hard Day's Night», «It Don't Come Easy» и прочие его творения могут сравниться с тем, что он сделал в «Stormy Tempest and the Typhoons», не имеют под собой основания. Рекламные статьи на все лады расхваливали «глубоко драматическую роль, сыгранную с юмором», что было не далеко от истины. В свое время Синатра уговорил компанию «Columbia Pictures» дать ему роль, которая сразу же принесла ему «Оскар», мотивируя свою просьбу тем, что он «мог бы быть» Джо ди Маджо; однако Ринго Старр был Майком Менарри, или, по крайней мере, обладал его чертами.
«Для меня играть роль Майка — это огромный скачок назад, — рассуждал Ринго, — в том смысле, что он очень сильно похож на того меня, каким я был в конце пятидесятых».
