из альбома «All things Must Pass», Джордж собрал вместе бывших участников «Delanie and Bonnie», пригласил небольшой хор и снабдил акустическими гитарами трех музыкантов из «Badfinger», чтобы те аккомпанировали своим прославленным коллегам. Из всех участников концерта только Старр и Билли Престон были самыми пунктуальными: они каждый раз присутствовали на репетициях в студии рядом с Carnegie Hall. Билеты на эти грандиозные представления оба раза были выкуплены все до единого, видеозапись шоу и тройной альбом разошлись миллионными тиражами — не только у Харрисона, но и у остальных музыкантов был триумф, и даже незнакомые вещи слушатели встречали шквалом аплодисментов.

«Мы играли не для того, чтобы просто поразвлечься, — заявил Старр. — Никуда не годится выходить на сцену с гитарой и дурачиться для собственного удовольствия».

«Я сходил с ума от волнения, — вспоминал о дне концерта Ринго, — но все же я получал огромное удовольствие. Шоу по–любому удалось — с нами было столько хороших парней».

«Гвоздем программы» этого грандиозного мероприятия была сборная группа из поп–музыкантов, в которую вошли: сам Харрисон, Престон, сопровождавший свой хит «That's the Way God Planned It» (который вышел на Apple) довольно занимательными телодвижениями, и Ринго со своей печальной и бездыханной «It Don't Come Easy». Он также бил в тамбурин (не слишком, впрочем, уверенно) в трио, аккомпанировавшем Бобу Дилану, которого Харрисон уговорил выступить с двадцатиминутной программой перед самым финалом шоу. Так как после фестиваля на острове Уайт Дилан «впал в спячку», Джордж выразил всеобщее мнение, заявив:

— Как классно, что нам удалось вытащить сюда старину Боба.

На следующей день в утренних газетах появилось сообщение, что «Концерт для Бангладеш» стал первым живым выступлением Ринго Старра со времен Candlestick Park в Сан– Франциско. Тем не менее буря аплодисментов, свистков и приветственных воплей после исполнения «It Don't Come Easy» успокоила страдания Старра, который все еще переживал распад «The Beatles». После бесцельно проведенных месяцев с момента выхода «Beacoups of Blues» Ринго прочно зарекомендовал себя как «не–битл» — уже не как «экс–битл», — и теперь он пожинал обильные плоды своей работы.

Тот факт, что фильм «открывал перед Старром хорошие возможности», послужил стимулом для Аллена Клейна продюсировать «Blindman» («Слепой»), спагетти–вестерн итальянского производства, который сочетал в себе наиболее яркие моменты фильмов, принесших Клинту Иствуду, Ли Ван Клифу и Чарльзу Бронсону международное признание. Так же как и сюжет «Fistful of Dollars» («Горсть долларов») с участием Иствуда, сюжет этого фильма в точности повторял одну японскую картину. Ковбойские фильмы, которые в то время были очень дешевыми, были в моде среди поп–звезд, желавших расширить свой кругозор. Например, для слабых актерских данных Боба Дилана нашлась подходящая роль (Алиас) в фильме Сэма Пекинпа «Pat Garrett and Billy the Kid», для которого он к тому же написал музыку. Ринго также надел шпоры, «потому что это настолько не похоже на все, что я делал ранее», несмотря на то что Старр, несомненно, был шокирован, когда получил роль мексиканца по имени Кэнди, самым низким деянием которого было изнасилование сексапильной блондинки (ее сыграла шведская актриса).

Хотя сам Клейн не любил изобилия постельных сцен и неоправданной жестокости в фильмах, он посчитал, что было бы благоразумно разместить наиболее кровавые сцены на рекламных постерах «Blindman». Однако, хотя этот фильм и отражал наиболее «плебейские» вкусы публики, прошли годы, прежде чем он в значительно урезанном виде был представлен в Великобритании на суд общественности. В один прекрасный день Ринго понял, чем руководствовались цензоры, вырезая из картины некоторые из сцен.

«Да, кое–где был явный перебор, — впоследствии признавал Старр. — В фильме была сцена, где девушки бегут по пустыне, спасаясь от нас, мексиканских бандитов, а мы гнались за ними на лошадях и отстреливали одну за другой».

Блистательный в своем сомбреро и с бородой, выкрашенной в ультра–черный цвет, Старр — Кэнди предстал воплощением «зла с головы до ног» в роли братца главного «бандидо», похитившего пятьдесят невест техасских шахтеров из каравана кибиток, который вел Хороший Парень. Слово «вел» я употребил неспроста: гринго, о котором идет речь, был слеп и двигался по маршруту, руководствуясь рельефной картой. Положив множество бандидо — включая Кэнди, — он доказал всему миру, что слепота не является препятствием для точной стрельбы из пистолетов.

Смехотворность сюжета фильма была некоторым образом компенсирована прекрасными видами песков, кактусов, каменистых холмов и полей мескитовой травы в Альмерии, городе в Испании, где снимался «Blindman», что можно смело отнести и к «The Good, the Bad and the Ugly», и к обоим фильмам «Fistful of Dollars». Самыми что ни на есть настоящими были и немытые, оливкового цвета лица попрошаек, ошивавшихся вокруг Grand Hotel города, где к Ринго — который бормотал слова своей роли, расхаживая взад–вперед, — присоединились Мэл Эванс и Аллен Клейн, которые приняли участие в массовке во время съемок сцены стрельбы.

Свои часы и почти все знаменитые кольца Ринго снял и запер в сейфе в отеле, чтобы кожа на запястьях и на пальцах приобрела необходимый загар. Еще одной причиной для головной боли режиссера Фердинандо Бальди была провинциальная ливерпульская интонация Старра, которая то и дело грозила прорваться сквозь ломаный латинизированный английский Кэнди — даже в самых отвратительных проявлениях персонажа (или, по крайней мере, таковыми их считали инвесторы фильма).

Как бы то ни было, игра Старра — даже несмотря на то, что для премьеры в Риме 15 ноября 1971 года его голос был дублирован, — отнюдь не вызвала отвращения зрителей, а, скорее, наоборот, развеселила их, хотя «игра в ковбоя» в первое время сделала из Ринго объект насмешек.

Он решил «начинать каждую сцену довольно просто и заканчивать ее отъявленным сумасшествием». Его слабоумие временами казалось ненаигранным — мало того, что стояла чудовищная жара и, как впоследствии хвастался Бальди, он «заставлял великого Ринго ждать по пять часов, чтобы снять один–единственный эпизод», — Старр был сыт по горло скачками на столь огромной лошади, что ему каждый раз требовалась помощь, чтобы на нее взобраться. В придачу заглавную песню, которую он сочинил и записал вместе с Форманом, в самый последний момент не стали включать в фильм. Вместо того чтобы звучать в кинотеатрах, «Back Off Boogaloo» попала на вторую сторону сингла, следующего после «It Don't Come Easy».

Действие «Blindman» (самое кровавое творение Старра, «лучшая роль в моей жизни») развивалось на фоне монотонного повествования куплета (под скудный одноаккордовый аккомпанемент, нарастающее напряжение в пульсации бас–барабана и простенький синтезаторный эффект, призванный изображать кастаньеты), а затем припева, буквально «выскакивающего» из тишины. Если и не его предшественник, этот номер имел потрясающее сходство с «Baby's on Fire», минималистским «шедевром» Брайана Эно, в то время еще «интеллектуального» глэм–рокера. Действительно, вышеупомянутая композиция содержала в себе больше интеллектуальности, чем в прямолинейном «Back Off Boogaloo», в котором голос Ринго почти тонул в припеве, спетом в унисон, который повторялся до бесконечности. «Покажите мне поп–песню, в которой не было бы того же самого», — ответил Старр, когда его обвинили в том, что припев в «Back Off Boogaloo» звучит слишком часто.

Предположительно сочиненная Маккартни, «Back Off Boogaloo» не несла в себе слишком глубокого содержания. Как–то раз в воскресенье Старр проснулся с мелодией в голове, и через секунду он схватил в руки гитару.

«Песня получилась сама собой, почти все стихи пришли ко мне в первый же момент; потом я смотрел по телику футбол, и комментатор Джимми Хилл сказал о ком–то: «Какой смачный гол!» Я говорю себе: «Смачный»! Классное словцо!» и хватаю ручку. Так родилась оставшаяся часть песни».

Квазивоенные барабанные дроби, присутствовавшие в ее аранжировке, были и в «Amazing Grace» одного шотландского полкового ансамбля, из–за чего