что этот осмотр доставляет ему большое удовольствие.

– Ты тоже хорошо выглядишь, – тактично ответила ему женщина. – Стал солиднее, что ли.

– Ну а как по-другому? Все же кандидат на пост главы города как-никак. Надо выглядеть солидно, иначе не вызовешь у избирателей доверия, – пояснил Обносов, поймав себя на мысли, что неосознанно втягивает живот.

Он достал из холодильника коньяк, конфеты и другую легкую закуску, сервируя свой рабочий стол, чтобы отметить приятную встречу.

– Извини, Кузьма, но я пришла к тебе по важному делу, – попыталась остановить его рвение Татьяна.

– Никаких дел на ближайшие пару часов, – возразил Обносов, – после этого я готов сделать для тебя все, что смогу. Принимаешь такие условия?

– А у меня есть альтернатива? – с сомнением поинтересовалась женщина.

– Нет.

– Тогда принимаю, – кивнула Татьяна.

– А ну его, – махнул на накрытый стол Обносов, – пошли в ресторан. Что я буду тебя потчевать в офисе. Нашу встречу надо отмечать в ресторане.

– Только на два часа, – категорично напомнила ему женщина. – Позже поговорим о деле.

– Обносов сказал – Обносов сделал, – ответил ей Кузьма Сергеевич своим предвыборным лозунгом, который повсеместно висел по городу в его рекламной предвыборной кампании.

При этом он положил руку на сердце. Точно так, как он был сфотографирован на этих рекламных щитах под своим предвыборным лозунгом. Это немного рассмешило Татьяну, хотя она понимала, что сделал он это нарочито, желая еще раз подчеркнуть свой новый статус и покрасоваться перед ней.

– Забыл тебя спросить об одном важном моменте, – остановился перед выходом из кабинета Обносов.

– Каком?

– Ты сейчас замужем? – потупившись, с волнением ожидал ответа Кузьма.

– Нет, – отрицательно покачала головой Татьяна.

– Вот это здорово! – не смог скрыть своей радости Обносов.

– Почему? – задала вопрос женщина, хотя предполагала, какой будет ответ.

– Потому что мне, кандидату и будущему главе города, несподручно появляться на людях с замужней женщиной, – усмехнувшись, ответил Кузьма, но по его ответу чувствовалось, что он имеет в виду не только это.

Уже в ресторане, после нескольких рюмок, Кузьма Сергеевич признался, что обрадовался потому, что испытывает к женщине прежние чувства и рассматривает их встречу как знак судьбы.

– Какой же это знак? – удивилась женщина.

– Знак, что главе города нужна семья. Нехорошо, когда мужчина моих лет не женат. Я, конечно, могу взять в жены любую молодую и длинноногую девчонку, но мне нужна подруга, а не кукла Барби. Та, которая не продаст, та, с которой мы вместе прошли через трудности. А у меня такая только ты.

– Это что, ты мне делаешь предложение? – поинтересовалась Татьяна.

– Пока только намекаю, зондирую почву, как говорят, – сбавил обороты Обносов.

– Ты же обо мне ничего не знаешь, – с сомнением покачала головой бывшая возлюбленная. – С той поры много в моей жизни изменилось. Я на сегодня мать двоих детей, двух мальчиков.

– Замечательно, – спокойно и даже с удовлетворением отреагировал Кузьма. – Сразу получу полноценную семью, а потом и своего бейбика завести сможем, ты же еще вполне о-го-го!

– Я сейчас не могу это обсуждать. Я не готова, – посмотрела на часы женщина.

– Ну ладно, давай поговорим о твоем деле, – отреагировал на ее нервный жест Обносов. – А то ты на часы смотришь, а это мешает нашему разговору.

– Я пришла к тебе за помощью. У меня похитили сына.

– Как похитили, когда? – возмутился Обносов. – Какого из двух? Младшего?

– Нет, старшего, Федора. Он, кстати, одноклассник твоего Николая, – уточнила Татьяна.

– Федора? – Обносова от неожиданности бросило в пот. – А как его фамилия?

– Беляков.

– Так у тебя же была другая. Кажется, Звонарева? – все еще пытался отодвинуть от себя надвигающиеся неприятности кандидат в мэры.

– Беляков – фамилия моего бывшего мужа.

Татьяна стала рассказывать, при каких обстоятельствах был похищен ее сын, но Кузьма ее не слушал. Он уже все понял, и теперь очень сокрушался, что жизнь так по-дурацки устроена. В его голове стали роиться разные планы, как выйти из такой ситуации. Теперь уже он смотрел на часы. После разговора с Дроном прошло почти два часа, а это значит, что ненужный свидетель может быть уже мертв. Кузьма понимал, что если вернуть Татьяне сына, то она из одной благодарности будет до конца жизни ноги ему целовать. Однако вступить в конфликт с Малахитовым ему хотелось еще меньше, поэтому он продолжал в нерешительности вертеть в руках свой телефон.

– Ты найдешь мне сына? – с надеждой посмотрела на Кузьму мать их пленника.

– Да, да, успокойся, я сделаю все, что смогу, – поспешил заверить ее Обносов, продолжая лихорадочно соображать, как ему поступить.

Размышления прервал звонок Ника. Кузьма, извинившись, отошел от столика для разговора.

– Чего там с Беляковым, все уже кончено? – поинтересовался Малахитов.

– Так Дрон работает над изменением показаний, – напомнил Кузьма. – Зачем спешить с крайностями. Даже будет выгодней, если он изменит показания и скажет, что оговорил Карлика по просьбе капитана Фролова. Тем самым убьем сразу двух зайцев.

– Ладно, поступай как хочешь, но помни, ты за это в ответе, – предупредил Ник.

– Звоню в прокуратуру, поставлю всех там на уши, – сказал после разговора с Малахитовым Татьяне Обносов.

Георгий вышел из кабинета Фролова с надеждой, что капитан найдет его друга в самое ближайшее время. Не успел он спуститься со ступенек здания горотдела полиции, как его перегнал Фролов и, заскочив в свою машину, рванул с места в неизвестном направлении. Такая бурная реакция оперативника немного успокоила парня, внушив ему еще больше надежды на хороший исход. Он решил не возвращаться в школу, а прогуляться по городу. Выйдя к центральной площади города, Георгий увидел группу молодежи с плакатами, митингующую возле памятника Владимиру Ильичу Ленину. «Педофилы, вон из города!», «Поп позорит всю церковь!», «Не отдадим свой город попам-гомосексуалистам!» – прочитал Георгий позорящие его отца лозунги. В группе митингующих он заметил своего одноклассника Длинного и еще пару знакомых лиц. Взрослых было крайне мало. Не желая быть замеченным, он развернулся и направился на церковный двор. Служба в храме уже закончилась, и во дворе осталась группа из 40–50 человек, в основном костяк прихода, которые задержались для того, чтобы поддержать отца Арсения. Первым к священнику обратился староста церкви, который выразил общее мнение, что статья в газете написана с одной целью – дискредитировать отца Арсения в глаза прихода.

– Вы, батюшка, слишком смело и бескомпромиссно начали обличать греховодные нравы, царящие в нашем городе, вот и получили ком грязной лжи от идеологов распутства и бесовщины, – констатировал староста.

– Отец наш, не поддавайся! Яви нам пример духовной стойкости! Не бросай нас! – раздались голоса паствы.

– Бросать? Да Бог с вами, как же я такое могу себе вообразить? – искренне удивился отец Арсений.

– Прошлый священник уехал, после того как на него начали поклеп возводить, как и на вас, только обвиняли в пьянстве, – пояснил староста. – Вот люди и волнуются.

– Нет, я не оставлю вас, даже если меня оболгут в тысячу раз больше, – успокоил верующих священник. – Однако если ничем не ответить, то они начнут клеветать без остановки, и в конце концов у меня могут возникнуть неприятности в епархии.

– Так что же делать? – с готовностью спросил староста. – Ты нам только скажи, отец наш.