попросить Борьку превратить меня в Аню. Или Петьку попросить. Да, лучше Петьку, он сразу проникнется идеей и поймёт, что из этого удастся извлечь большую прибыль! Хотя это достаточно опасно. В смысле, опасно — если эти горе-превращатели опять что-то напутают, и появляющиеся в голове фразы будут нести заведомо ложную, а то и опасную информацию. Идёшь по какому-то возникшему адресу — а там нет ничего. Один асфальт. Ждёшь на месте день, другой, неделю, год… Ничего не происходит. Потом решаешься выкопать яму — вдруг там клад! Копаешь день, другой, неделю, год, два года… Нету клада! Ну тогда хоть залежи нефти могут там быть, ниже? Продолжаешь копать день, другой, неделю, год, два, десять лет… Так ведь и жизнь пройдёт, и есть захочется! И машинам будет ездить негде, потому что дорога центральная.
Да, плохая идея. Не хочу я быть Аней. Да и своя внешность как-то более привычная. Она тоже не совсем моя, конечно…
В ответ на всё это мои мысли заслонила одна фраза. Она появилась буквально перед глазами! Это конец! Теперь я неизлечимо больна! Главное, фраза какая-то дурацкая: «Входная дверь».
Я попыталась прийти в себя, сказала фразе «Кыш!» и, представляете, фраза пропала! Я уж думала было обрадоваться, но не тут то было. Вместо неё появилась другая. Как я посчитала, слишком длинная для данного заболевания:
Так это просто в дверь звонят! У меня досрочный ответ — Аня это, Аня!
— Где пирожки? — спросила Аня вместо приветствия.
— Их похитили, — сказала я вместо приветствия. — Взяли в заложники. Они сопротивлялись, но как-то не очень убедительно.
Аня деловито осмотрелась вокруг, почесала затылок, после чего довольно хмыкнула. Вообще-то она немного изменилась со вчерашнего дня: была в брюках и рубашке, а не в шортах (а я вообще до сих пор загорала — ходила по дому в трусах и майке. И босиком). Её вполне можно было бы принять за мальчишку, если смотреть издалека, потому что стрижка короткая.
— А ключи где тогда? — спросила Аня.
— Какие ключи? — удивилась я. — То где пирожки, то где ключи. Ты ещё спроси, где моя совесть и где искать счастье!
— Раз пирожками не кормят, значит, нужно идти гулять. А чтобы идти гулять, нужны ключи, потому что ты дома сидеть вряд ли будешь. Или будешь?
— Буду! То есть гулять буду!
Ключи мы нашли очень быстро, в пустой сахарнице. Что они там делали — непонятно. Вернее, понятно — они там лежали. Я ещё раз подивилась уникальности фантазии Бориного папы (или, на крайний случай, мамы). И как я сразу не догадалась, что нужно просто поискать ключи! Или выскочить так, оставив дверь открытой. Бывают же у всяких заведений дни открытых дверей…
— А ты чего не в школе? — поинтересовалась я.
— У меня вторая смена. Ещё долго.
— Тогда, может быть, пойдём гулять туда? Мне там одного… одного человека надо встретить, — смущённо сказала я.
Странно — с Аней быть такой смелой, как с Борькой и Петькой, почему-то не получается. Меня как будто тормозит что-то постоянно. Но я с этим не смирюсь! Я буду бороться!
— Это кого? — спросила Аня. — Борьку, что ли?
— Не. Вадика. Он в первом классе…
— А, такой светлый, низенький и танцует?
— Ага! — обрадовалась я. — Он самый! А ты откуда знаешь? Опять… фраза возникла?
Я поймала себя на том, что кручу пальцем у виска, и быстро одёрнула руку. Аня, к счастью, не обратила на это внимания:
— Он мой брат двоюродный. Редкая оболтусина.
— Это он-то — оболтусина? — возмутилась я. — Это я-то оболтусина! Это моё почётное звание! А Вадик — тихий…
— Ну не знаю, — пожала плечами Аня. — Он меня когда-то за палец укусил. Года три назад.
— Учти, чтобы подтвердить звание оболтусины, мне придётся теперь тоже укусить тебя за палец! — заявила я.
— Тогда я — тоже оболтусина, — моментально решила Аня.
Я совсем не удивилась случайно обнаруженному родству. Если у меня за последние несколько дней появилось целых два брата, то почему у Ани за всю жизнь не может появиться ни одного? А то, что мы наткнулись на двоюродную сестру Вадика, неудивительно — может, меня что-то связывает с этим семейством! Что-то такое… такое…
Оставив две записки: «Боря, я с Аней, гуляем. Вернусь. Элька» и «Боря, я с Элькой, гуляем. Верну. Аня», мы наконец-то выбрались из дома. Поскольку было прохладно, я надела Борькин зелёный костюм, и кепку нахлобучила.
— Слушай, Элька! — сказала Аня, когда мы в лифту ехали. — Я тебе подарок сделаю!
— Сейчас? — обрадовалась я
— Нет, потом.
— Какой же это подарок, если потом? — заныла я. — Хочу сейчас. Гони подарок. Быстро.
— Да у меня рюкзак дома валяется. Красный. Я его не ношу — он маленький. Как раз для тебя!
Я немного скисла (тоже мне подарок). Но потом подумала, что если Аня в рюкзак положит что-то интересное (съедобное, например) то будет очень даже неплохо.
Хм, красный рюкзак…
28. Школы и их обитатели
Мы не сразу пошли в школу. Вернее, сразу, но уж очень как-то извилисто. Нужно взять себе на заметку — если Аня говорит: «Я знаю кратчайший путь, пойдём!», то она подразумевает: «Перед тем, как идти в это ужасное заведение, неплохо бы побродить часик-другой где-нибудь вдалеке, настроиться, набраться смелости…»
Пользуясь случаем, я хочу передать привет… нет, не то… я расспрашивала Аню о Вадике. Какой он был совсем маленьким, что любит, чего терпеть не может.
— Оболтусина он и есть оболтусина, — невозмутимо пожимала плечами Аня.
Но потом она не выдержала гнёта моих многочисленных распросов, и рассказала, что Вадик терпеть не может картофельное пюре.
— Представляешь, если его всё-таки им накормят — берёт полотенце, и во рту вытирает, — возмущалась Аня. — При этом высовывает язык, и корчит такую мину, будто вместо пюре яд подсунули горькущий. И смотрит так жалостливо-жалостливо… Моя мама говорит, что этого взгляда не выдерживает. Ей кажется, будто она и вправду какую-то гадость ребёнку подсунула.
— А вы не пробовали кормить его чем-нибудь другим?
— Ха-ха, — серьёзно сказала Аня.
— А шоколад, — поинтересовалась я. — Шоколад он тоже не любит?
— Это с чего ещё? — удивилась Аня. — Я за ним таких отклонений не наблюдала.
— Жалко, — грустно вздохнула я. — Тогда пусть отдаёт мне только пюре… А котлеты?
— Обжора, — укоризненно сказала Аня. — Вот и выдавай таким государственные секреты.
Ане я своего государственного секрета о моей уникальности и неповторимости так и не рассказала пока. Из-за этого я ощущала небольшую неловкость, но и преимущество перед этой не по годам
