решительной девчонкой. Смышлёная Аня чувствовала это, и в свою очередь тоже задавала каверзные вопросы:
— А ты на сколько лет младше брата?
— Борьки, что ли? — спросила я.
— Нет, Петьки, — хмыкнула Аня (она что, догадывается?). — Борьки, конечно же.
— О, — таинственно сказала я, посмотрев на небо. — Меж нами целая пропасть…
— Элька, а кем ты хочешь быть в будущем?
— Чем-то неопределённо-бесформенным, — уклончиво призналась я.
— Я тоже ещё не выбрала, — вздохнула Аня. — Может, переводчицей…
— Я переводчицей хоть сейчас могу работать! — воскликнула я. — Могу переводить что угодно — хоть продукты, хоть одежду, хоть… Научить тебя?
Вместо ответа Аня рассмеялась. Воробьи, которые спокойно паслись рядом на лужайке, испуганно и обижено взлетели. Я с ними никогда не могла нормально разговаривать, потому как говорят воробьи исключительно на японском. Голуби же только подозрительно посмотрели и отошли в сторонку. «Чисто, оборзели, да?» — спросил один голубь другого. «В натуре», — ответил тот и медленно, демонстративно моргнул. Эти птицы мира вечно схватывают всё самое… как бы помягче выразиться… нелитературное и полунелитературное, что есть в этом самом мире. Если их с детства воспитывать — может быть какой-то результат. Но кто станет это делать… У меня были попытки, но когда я сказала одному воспитуемому мною голубю: «Ну чё, дошло, овца пернатая?», то поняла, что лучше уроки вежливости прекратить. А знаете, что ответил мне голубь? «Уважаемый учитель, будьте добры, следите за базаром, пожалуйста!» Всё-таки что-то у меня тогда получилось, правда?
Вот такими словесными путями мы и добирались. Самое удивительное то, что добрались всё-таки! До школы…
— Мы где? — с усмешкой спросила я.
Аня посмотрела на меня, как на летающий автобус:
— Как где? У школы, конечно же!
— Аня, — внушительно сказала я. — Я, конечно, ещё маленькая, и многого в жизни не знаю. Но одно знаю точно. Это
Аня почесала затылок, посмотрела на меня, на школу, снова на меня, улыбнулась виновато:
— Да?
Я ударила себя в грудь кулаком и надрывисто произнесла:
— Поверь мне, дитя моё! Покайся!
— Каюсь… — робко сказала Аня.
Я резко развернулась и широкими шагами пошла в обратную сторону, сильно размахивая руками. Аня побежала за мной и затараторила:
— Элька ну я же не думаю в школу, что вот, школа в той стороне, мне туда идти, я просто иду, и вот тут тоже шла и тоже не думала, ну подумаешь, пришла к своей школе, принципиальной разницы нет, школы и есть школы, там одинаковые учителя и оболтусов везде хватает, в нашей школе их ещё больше, наверное, так сказать, оболтусово-показательная школа, и вообще ты не в ту сторону идёшь, Элька, стой!
— Р-р-р! — крикнула я, мотнув головой.
Потом оказалось, что до Борькиной школы идти совсем не далеко, чуть больше пяти минут. Это Аня разговорами меня отвлекала от координации скорости. Я-то думала, что мы прошагали километра три, как минимум!
…У Вадика оставался ещё один урок. Значит, у Борьки — на два-три больше. Это хорошо. Наверное.
Мы пришли как раз на перемену и завернули к младшеклассникам. Я удобно устроилась на подоконнике, а Аня всё шипела: «Слезь, в школах это не одобряется!». Вадик нас сразу увидел и, слегка подпрыгивая, подбежал.
— Привет, Элька, — радостно сказал он, сложил руки за спиной и стал покачиваться на носочках. — Пожалуйста, передай привет Ане.
— Аня, — немного удивлённо сказала я. — Вадик тебе привет передаёт.
— Спасибо, Элька, — сказала Аня и протянула монетку. — Вот тебе чаевые за работу.
— Вадику что-нибудь передать? — поинтересовалась я. Потом раскрыла ладонь и увидела, что протянутая монета — всего одна копейка! — Хотя за такую плату выполнение поручения не гарантирую.
Вадик потянул меня за рукав:
— Ты, Элька, не думай, что мы поссорились. Мы просто поспорили, что сможем полгода не обращаться друг к другу. Мы даже уточнили, что только напрямую нельзя. А кто проспорит, тот… тот…
Вадик замялся, засопел. Стал нервно чесать переносицу.
— И? — нетерпеливо спросила я. — Тот будет год мыть пол перед подъездом?
— Нет, — смущённо сказал Вадик. — Тот…
— Тот какашка, — бесцеремонно сказала мне Аня.
Округлив глаза, я вопросительно посмотрела на Вадика. Тот кивнул.
— Понимаешь, — доверчиво сказал Вадик. — Не так страшно проиграть, как важно выиграть.
— Может быть, вам стоит хором что-то сказать? — предложила я.
— Чтобы было две какашки? — хмыкнула Аня. — Нет уж. И нам всего месяц осталось продержаться. Лично я как-то потерплю. Передай Вадику, если он хочет говорить хором, пусть говорит один.
Внезапно лицо Ани стало мрачным, будто вместо меня и Вадика она увидела не меня и Вадика. А когда люди беспричинно вот так вот омрачаются — это признак! Правда, непонятно чего…
— Аня! — бодро сказала я. — Наконец-то ты предстала перед общественностью в истинном облике!
Аня свела брови:
— Не мешай. Я вывожу мысль на лицо.
— Заметно. Видимо, мысль отчаянно сопротивляется, — добавила я.
Но Аня не обратила никакого внимания на моё замечание.
— Слушай, Элька, — осторожно сказала она. — Ты сама до дома дойдёшь?
— Смотря до какого дома, — с сомнением сказала я. — А вообще я собираюсь Борьку дождаться.
— Вот и хорошо, — сказала Аня. — Попрощайся за меня с Вадиком. Я побежала.
Она и правда побежала! Правда, сначала примирительно щёлкнула меня пальцами по кепке.
— Аня! Не бросай меня на произвол Борьки! — крикнула я вслед, пытаясь ухватиться за рукав Аниной рубашки. — Ты куда?
— Потом расскажу! — крикнула Аня и растворилась в толпе школьников.
Вадик вздохнул, подняв и опустив плечи, подпрыгнул и уселся рядом на подоконнике.
— Это у неё опять фраза какая-то появилась, да? — спросила я.
— Опять, — тихо подтвердил Вадик.
Улыбнувшись, я толкнула Вадика плечом, тот сдержанно захихикал, прикрывая рот ладошкой.
— Вадик, давай ты урок прогуляешь? — предложила я. — А то мне тут в полном одиночестве сидеть придётся. А это небезопасно… для окружающих.
— Ты что? Я не могу…
В ответ на это я попыталась изобразить только что увиденное «проступание мысли на лицо».
— Я правда не могу, — виновато сказал Вадик. — Ладно, подожди.
Он резво спрыгнул с подоконника и побежал навстречу какой-то великовозрастной девчонке.
— Светлана Львовна, — обратился он к ней, наклонив вбок голову. — Можно, я урок прогуляю?
— Вадик? — ошарашено сказала та. — Ты это серьёзно?
— Я серьёзно, — подтвердил Вадик. — Ведь это один всего разочек! И… чтение же.
— Читаешь ты, конечно, отлично, — сказала Светлана Львовна. — Но кого мне в твоё отсутствие в пример другим ставить?
— Себя, — сказал Вадик и широко улыбнулся.
