Но она была переполнена; трудно было сдерживать свое огорчение.

– Скажи нам, – попросила Джози.

И Линн рассказала. Когда она кончила свой рассказ, Брюс и Джози были мрачны.

– В ней есть упорство, это хорошо, – сказала Джози. – Это достойно восхищения.

Линн вздохнула:

– В этом она похожа на Роберта.

– Нет, – поправила ее Джози, – похожа сама на себя.

Было ясно, что ей не хотелось, чтобы Эмили была похожа на Роберта. А теперь Линн придется его защищать.

– Эмили ввела нас в заблуждение относительно того, что у нее все кончено с Харрисом. Она лгала нам.

– Я не припомню, чтобы она когда-нибудь говорила, что у нее «все кончено» с Харрисом, – спокойно заметил Брюс. – Она сказала, что не будет с ним встречаться весь год, и она так и поступила.

– Тогда это ложь по умолчанию, не правда ли?

– Если бы ты была на год старше, чем Эмили теперь, и кто-нибудь велел бы тебе держаться подальше от Роберта следующие четыре года, и, вероятно, ты бы его из-за этого потеряла, что, ты бы послушалась? – спросил Брюс.

При этих словах она опустила свой взгляд.

– Нет, – сказала она, а затем, придя в себя, возразила: – но это совсем другое дело. Роберт был старше. Он был мужчиной.

– Ерунда, – сказала Джози. Голос ее был усталым, но это слово она произнесла решительно. – Ерунда. – Она приподнялась на подушках. – Если я когда-нибудь и видела настоящего мужчину, то я его видела в молодом Харрисе.

– Но ведь Йейль, – жалобно произнесла Линн. – Отказаться от этого! Роберт совершенно раздавлен. – Она умоляюще посмотрела на нее: – Неужели ты этого не понимаешь?

– А Эмили, – сказала Джози, – это ведь важнее всего.

Брюс сдвинул брови.

– Да, я могу понять Роберта. Она должна была сказать тебе, она должна была быть искренней, но она это скрыла от тебя. Она испугалась откровенности, и это тоже надо понять.

– Ты оставила ее наедине с ее горем, – возразила Джози. – Предоставила ей самой собирать осколки.

Так спокойно и мягко она выразила Линн свое неодобрение.

– Она необыкновенная девушка, – сказала Джози проявив некоторый энтузиазм. – И кому, как не Роберту это понимать. Я тысячи раз слышала, как он об этом говорил. Он хочет все у нее отнять – ее шанс учиться на медицинском факультете, и все остальное, ради жалкого удовлетворения сказать ей позже: «Я тебя предупреждал. Ты не послушалась, вот и заплатила за это, заплатила всей своей оставшейся жизнью».

Боже, как она ненавидела Роберта! Ненависть придала ей достаточно сил, чтобы высказаться, а теперь, все сказав, она бессильно откинулась на подушки.

И что-то случилось с Линн, что-то, чего раньше с ней никогда не происходило: мысли, которые не должны были быть высказаны, внезапно были произнесены ею вслух, и она услышала как бы со стороны свой голос:

– Ты всегда презирала Роберта.

– Да, – просто ответила Джози, – презирала, – и закрыла глаза.

Линн чувствовала, что теряет сознание. Это был всепоглощающий запах гардений, небольшой горшок с ними стоял на подоконнике. Джози никогда бы этого не сказала, если бы не была под действием лекарств и боли. Покачав головой, Брюс почти беззвучно произнес то же самое:

– Это лекарства.

– Отпустите ее, – сказала Джози, теперь очень тихо.

Им пришлось наклониться над ней, чтобы убедиться, что они правильно расслышали. Линн погладила ее горячий лоб и поправила сбившиеся волосы.

– Что ты сказала, дорогая? – спросил Брюс.

– Отпустите ее. Она кончила с отличием… – Джози тяжело дышала. – Хорошая девочка… женщина… Отпустите ее… Ей надо… Отдайте ей мои деньги.

Линн боролась со слезами.

– Нет, дорогая. Мы не можем этого сделать. Ты просто ангел, но мы не можем это принять.

– Пусть будет так, как я сказала! – Джози беспорядочно зашевелила руками, когда снова вернулась боль. – Брюс, послушай меня.

– Милая, я слушаю. Мы сделаем все, что ты говоришь. Я обещаю, я дам столько, сколько понадобится Эмили. Она у меня возьмет их.

– Нет. – Джози задохнулась. – Нет, не у тебя… У меня… ты не должен быть в этом замешан…