— Куда же я их… — пробормотал он. — Какого черта?!
На кровати лежали две пары одинаковых перчаток, одна возле другой.
Доддс нахмурился, помотал головой. Откуда это? У него была только одна пара. Значит, вторая — чья-то еще. Прошлой ночью заглядывал Боб Уэсли, перекинуться в картишки. Он, должно быть, и забыл.
Видеоэкран вновь осветился.
— Всему экипажу, срочное сообщение. Всему экипажу, срочное сообщение. Аварийный сбор всего экипажа.
— Ясно, ясно! — нетерпеливо бросил Доддс и схватил перчатки.
Как только перчатки оказались надетыми, они потянули руки вниз, к талии. Заставили пальцы сжаться на рукоятке бластера, извлечь его из кобуры.
— Будь я проклят! — пробормотал Доддс.
Перчатки заставили руку упереть бластер в грудь. Палец нажал курок. Хлоп! То, что осталось от лейтенанта, медленно повалилось на пол, со все еще открытым в изумлении ртом.
Услышав вой аварийной системы, капрал Теннер тотчас же устремился напрямик к главному зданию.
Перед входом он задержался, чтобы сбросить подкованные металлом ботинки. И нахмурился. Возле двери лежали два дезинфекционных коврика.
Ладно, какая разница. Одинаковые же. Он ступил на коврик, остановился. Поверхность брызнула струйками воды под давлением, часто пульсирующей, стекающей по ногам и ботинкам и убивающей любые семена и споры, которые он мог подцепить, находясь снаружи. Потом капрал прошел в здание.
Минутой позже к двери подбежал лейтенант Фултон. Скинул прогулочные ботинки и встал на первый попавшийся коврик.
Тот спеленал его ноги.
— Эй! — воскликнул Фултон. — Перестань!
Он попытался высвободить ноги, но коврик не отпускал. Фултон перепугался. Он выхватил бластер, но не стрелять же по собственным ногам.
— На помощь! — завопил Фултон.
Как раз подходили двое солдат.
— В чем дело, лейтенант?
— Помогите отделаться от этой штуки.
Солдаты рассмеялись.
— Я не шучу! — заорал Фултон, его лицо побелело от боли. — Она схватила меня за ноги! Она… Да помогите же!!!
Солдаты поспешили на выручку. Фултон упал, корчась и заходясь криком. Наконец солдатам удалось ухватить коврик за край и сорвать с ног офицера.
Ног у Фултона не было — ничего, кроме мягких костей, уже полуразложившихся.
— Теперь мы знаем, — угрюмо бросил Холл. — Это форма органической жизни.
Командор Моррисон повернулась к капралу Теннеру.
— Вы увидели два коврика, когда подошли к зданию?
— Да, командор, два. Я ступил… на один из них. И пошел дальше.
— Счастливчик. Выбрали верный.
— Нам следует быть внимательными, — сказал Холл. — Следить за дубликатами. Несомненно, это, чем бы оно ни было, имитирует объекты, с которыми соприкасается. Вроде хамелеона. Маскировка.
— Две, — задумчиво пробормотала Стелла Моррисон, глядя на две вазы с цветами по разные стороны стола. — Трудно будет сказать хоть что-нибудь. Два полотенца, две вазы, два кресла. Должна иметься уйма предметов, с которыми все в порядке. Все они, которые повторяются, в норме… за исключением одного.
— В том-то и сложность. Я не заметил ничего странного в лаборатории. И с этим другим микроскопом все в норме. Увеличивает, как положено.
Командор оторвалась от двух одинаковых ваз, стоявших на столе.
— Как насчет них? Может, одна из них тоже… тогда какая?
— Множество предметов у нас не в одном экземпляре. Одежда, мебель. Я не обратил внимания на то кресло у себя в комнате. Оборудование. Невозможно быть уверенным, что однажды…
Засветился экран. Появилось изображение вице-командора Вуда.
— Стелла, еще один случай.
— Кто на этот раз?
— Лейтенант Доддс.
— Если это органическая жизнь, должен же быть какой-то способ, чтобы мы смогли ее уничтожить, — пробормотал Холл. — Мы стреляли по нескольким и, несомненно, убили. Их можно убить! Но мы не знаем, сколько их всего. Не исключено, что это бесконечно делящаяся субстанция. Вроде протоплазмы…
— А тем временем…
— Тем временем все мы отданы на ее милость. Вот она, наша смертоносная форма жизни, собственной персоной. Это объясняет, почему все прочее мы сочли безопасным — с формами жизни вроде этой ничто не может сосуществовать.
— Но ее можно убивать. Ты сам сказал. А это дает нам шанс.
— Если мы сумеем вовремя обнаружить. — Холл обвел глазами помещение. Возле двери висели две фуражки. Две ли их там было минутой раньше? Он устало потер лоб. — Надо попытаться найти какой-либо яд или коррозионный агент, что-нибудь такое, что уничтожит их всех. Не можем же мы просто сидеть и ждать, пока они на нас нападут. Нужно что-то такое, что можно распылять. Так, как, например, мы поступали с обманными слизняками на Венере.
Командор смотрела мимо него, сузив глаза. Он повернулся, следуя за ее взглядом.
— В чем дело?
— Никогда раньше не замечала, чтобы в углу стояло два портфеля. Раньше всегда был один… Думаю… — Она смущенно помотала головой. — Откуда нам знать? От всего этого недолго свихнуться.
— Тебе не помешал бы хороший стаканчик виски.
— Славная идея, — оживилась она. — Но…
— Но что?
— Не хочу ни к чему прикасаться. — Она прикоснулась рукой к бластеру на поясе. — Я готова палить из него во что попало.
— Паническая реакция. Спокойно, иначе мы перебьем друг друга, одного за другим.
В наушниках прозвучал сигнал тревоги. Капитан Юнгер тут же прекратил работу, взглянул на образцы, которые собирал, торопливо ссыпал их в сумку.
Оказывается, он остановился ближе, чем предполагал. Капитан в замешательстве замедлил шаг. Вот он, его маленький, яркий, конусообразный вездеход. Гусеницы уверенно стоят на мягкой почве, дверца раскрыта.
Юнгер поспешил к нему, стараясь не растерять образцы. Он открыл крышку багажника сзади, скинул с плеча сумку, уложил ее. Захлопнул багажник и скользнул на водительское сиденье. Повернул выключатель. Но двигатель не завелся. Странно. Пытаясь понять, в чем дело, он вдруг заметил кое-что, заставившее его вздрогнуть.
Несколькими сотнями футов дальше, среди деревьев, стояла вторая машина, точно такая же, как у него. И она находилась именно там, где, как он помнил, ее оставил. Конечно, он прибыл в той машине. А кто-то еще пошел за образцами, и это вездеход другого разведчика.
Юнгер попытался выбраться наружу.
Дверца не поддалась. Спинка сиденья нависла над его головой. Приборная панель сделалась податливой и потекла. Он глубоко вздохнул — и начал задыхаться. Он попытался вырваться, извиваясь,
