А вот и он.
Я пялился на гроб, стоявший в начале зала, и не мог вспомнить, какого цвета был гроб моего отца — темнее или светлее.
Я опустил глаза в молитвенник, лежавший на полу. Я думал о Кэтрин.
Я поднял глаза, пытаясь разглядеть, где она сидит.
Через проход жирный мужик в коричневом кашемировом пальто смотрел на меня в упор.
Мы оба отвернулись и уставились в пол.
— Где ты была?
— В Манчестере, — ответила Кэтрин.
Мы стояли снаружи, на косогоре между входом и стоянкой. Дождь и ветер были холоднее обычного, прямо ледяные. Черные костюмы и пальто цепочкой выходили из крематория, пытались прикуривать, открывать зонты, пожимать руки.
— А что ты делала в Манчестере? — спросил я, прекрасно зная, что она делала в Манчестере.
— Я не хочу об этом говорить, — сказала она и пошла к машине Жирной Стеф.
— Прости.
Кэтрин Тейлор шла не оборачиваясь.
— Можно я тебе сегодня вечером позвоню?
Стефани открыла пассажирскую дверь, и Кэтрин наклонилась, чтобы взять что-то с сиденья. Она развернулась и швырнула в меня книгой, крича:
— Вот, ты забыл это, когда трахал меня в последний раз!
«Путеводитель по северным каналам» пролетел над дорожкой, ведущей к крематорию, теряя по дороге фотографии маленьких школьниц.
— Черт, — плюнул я, неловко собирая снимки.
Маленькая белая машина Жирной Стеф развернулась и выехала со стоянки.
— Ничего, свет клином не сошелся.
Я поднял голову. Сержант Фрейзер протягивал мне фотографию десятилетней светловолосой улыбающейся девочки.
— Отвали, — сказал я.
— Ну, не стоит.
Я выхватил у него фотокарточку.
— Чего не стоит?
Хадден, Джек Уайтхед, Джилман, Гэз и Том тусовались у входа, поглядывая на нас.
— Жаль, что ты так руку повредил.
— Тебе жаль, да? Ты же меня сам и подставил.
— Я не понимаю, что ты несешь, мать твою.
— Конечно. Не понимаешь.
— Послушай-ка, — сказал Фрейзер. — Нам надо поговорить.
— Мне нечего тебе сказать.
Он сунул клочок бумаги в мой нагрудный карман.
— Позвони мне сегодня вечером.
Я пошел к машине.
— Извини, — крикнул Фрейзер против ветра.
— Катись к черту, — сказал я, доставая ключи.
Неподалеку от «вивы» у красного «ягуара» стояли и разговаривали два крупных мужика. Одной левой рукой я повернул ключ в замке, вытащил его и открыл дверь. Наклонившись, я бросил чертову книгу и фотографии на заднее сиденье и вставил ключ в замок зажигания.
— Мистер Данфорд? — обратился ко мне толстяк в коричневом кашемировом пальто.
— Да?
— Отобедать не желаете?
— Что?
Толстяк улыбнулся, потирая руки в кожаных перчатках.
— Я угощаю.
— С какой это стати?
— Хочу с вами побеседовать.
— О чем?
— Ну, скажем так: вы не будете разочарованы.
Я посмотрел на вход в крематорий.
Бил Хадден и Джек Уайтхед говорили с сержантом Фрейзером.
— Ну ладно, — сказал я, думая: черт с ними, с поминками в Пресс-клубе.
— Вы, может быть, знаете «Клуб Карачи» на Брэдфорд-роуд?
— Нет.
— Это — рядом с «Варьете», сразу перед въездом в Бэтли.
— Ясно.
— Через десять минут?
— Да я просто поеду за вами.
— Молодец!
Город пакистанцев, кроме них никого уже не осталось.
Черные кирпичи и сари, смуглые мальчишки на холоде играют в крикет.
Мечеть и завод — вот вам и весь Йоркшир образца 1974 года.
Карри и тюрбаны.
Потеряв «ягуар» из виду на последнем светофоре, я въехал на незаасфальтированную стоянку у «Клуба Варьете» в Бэтли и припарковался рядом с темно-красной машиной.
В соседнем здании репетировала группа Ширли Бэйси — они давали в «Варьете» рождественские концерты. Медленно пробираясь между лужами, полными окурков и пакетов из-под чипсов, я слышал, как они мучили тему из «Голдфингера».
«Клуб Карачи» находился в отдельно стоящем трехэтажном здании, которое когда-то было связано с комиссионной торговлей.
Я поднялся по трем каменным ступенькам ко входу в ресторан, включил свой диктофон и открыл дверь.
Изнутри «Карачи» представлял собой красную комнату, похожую на пещеру, оклеенную тяжелыми цветастыми обоями и наполненную звуками восточной флейты.
Высокий пакистанец в безукоризненно белой тунике провел меня к единственному столу, за которым сидели посетители.
Два толстяка сидели рядом, лицом к дверям. Перед ними лежали две пары кожаных перчаток.
Старший из них — тот, который пригласил меня на обед, — встал, протянул руку и представился:
— Дерек Бокс.
Я через стол пожал его руку левой рукой и сел, глядя на второго, помоложе, выглядевшего под стать своему спутнику.
— Это Пол. Мой помощник, — сказал Дерек Бокс. Пол кивнул, не говоря ни слова.
Официант принес серебряный поднос с соленьями и тонкими лепешками попадум.
— Сэмми, мы все возьмем фирменное блюдо, — сказал Дерек Бокс, ломая попадум.
— Очень хорошо, мистер Бокс.
Бокс улыбнулся мне:
— Надеюсь, вы любите острый карри?
— Я его пробовал только один раз, — ответил я.
— Ну, тогда вас ждет чертовское наслаждение.
Я оглядел огромную полутемную комнату с плотными белыми скатертями и тяжелыми серебряными
