Я посмотрел на последнюю ложку холодного риса, лежавшую на моей тарелке.

— Кого?

— Вы выпиваете в «Стрэффорд Армс»?

— В Уэйкфилде?

— Ага, — улыбнулся Бокс.

— Нет. Вообще-то, нет.

— Ну, может, стоит начать. Видите ли, там наверху есть частный клуб, вроде вашего Пресс-клуба. Место, где такой бизнесмен, как я, может встретиться со слугами закона в более непринужденной обстановке. Оттянуться, как говорится.

Внезапно я увидел себя, лежащего на заднем сиденье собственной машины, на черной обивке, промокшей от крови; за рулем сидел высокий бородатый человек и подпевал Роду Стюарту.

— Все в порядке? — спросил Дерек Бокс.

Я покачал головой:

— Меня это не интересует.

— Заинтересует, — подмигнул Бокс, глаза у него были маленькие и без ресниц, казалось, они глядели прямо из морской пучины.

— Не думаю.

— Дай ему, Пол.

Пол потянулся под стол, вытащил тонкий желтый конверт и швырнул его через грязные тарелки и пустые бокалы.

— Открывай, — с вызовом сказал Бокс. Я взял конверт, сунул в него левую руку и нащупал знакомую гладкую поверхность увеличенных глянцевых фотоснимков.

Я посмотрел на Дерека Бокса и Пола через белую скатерть. Маленькие девочки с черными и белыми крыльями, вшитыми в кожу, поплыли перед глазами по волнам выпитого в обед пива.

— Да ты хоть взгляни, мать твою.

Я прижал конверт к груди забинтованной кистью и медленно достал фотографии левой рукой. Отодвинув тарелки и миски, я положил на стол три увеличенных черно-белых фотографии.

Два голых мужика.

Дерек Бокс ухмылялся акульей ухмылкой.

— Я слышал, вы предпочитаете слабый пол, мистер Данфорд. Так что приношу вам свои извинения за омерзительный характер этих снимков.

Я разложил фотографии в ряд.

Барри Джеймс Андерсон сосал член и лизал яйца какому-то старику.

— Кто это? — спросил я.

— Вот как низко пали сильные мира сего, — вздохнул Дерек Бокс.

— Снимки-то не особенно четкие.

— Думаю, что советник и бывший олдермен Уильям Шоу, брат еще более знаменитого Роберта Шоу, сочтет их достаточно четкими, если вы захотите презентовать ему парочку для семейного фотоальбома.

Я навел резкость на старую плоть, обвисший живот, тощие ребра, белые волоски и бородавки.

— Билл Шоу?

— Боюсь, что да, — улыбнулся Бокс.

Господи Иисусе.

Уильям Шоу, председатель новой администрации округа Уэйкфилд и управления полиции Западного Йоркшира, бывший глава местного профсоюза работников транспорта и разнорабочих и его представитель в Национальном исполнительном комитете Лейбористской партии.

Я уставился на опухшие яички, на узловатые вены его члена, на седые волосы в паху.

Уильям Шоу, брат еще более знаменитого Роберта.

Роберт Шоу, министр внутренних дел, о котором многие говорили, как о Наиболее Вероятном Преемнике.

Советник Шоу, Наиболее Вероятный Членосос.

Черт.

Советник Шоу — третий персонаж истории Барри?

Доусонгейт.

— Барри знал? — спросил я.

— Ага. Но ему, скажем так, не хватало инструментов.

— Вы хотите, чтобы я шантажировал Шоу этими снимками?

— Я не имел в виду шантаж.

— А что вы имели в виду?

— Убеждение.

— И в чем же его следует убедить?

— Советника Шоу следует убедить в необходимости излить душу по части своих общественных грехов. При этом он должен быть уверен, что подобная исповедь является условием неприкосновенности его частной жизни.

— Зачем?

— Тогда Великий Британский Народ получит ту правду, которую он заслуживает.

— И?

— И мы, — ухмыльнулся Бокс. — Мы получим то, что нам нужно.

— Нет.

— Ну, тогда вы — не тот, за кого я вас принимал.

Я посмотрел на черно-белые фотографии, лежавшие на белой скатерти.

— И за кого же вы меня принимали? — спросил я.

— За смелого человека.

— Вы считаете, что это — смело? — спросил я, отодвигая фотографии серой правой рукой.

— В наши времена — да.

Я достал сигарету из своей пачки — Пол протянул мне огонь.

— Он ведь не женат? — спросил я.

— Да какая разница? — улыбнулся Бокс.

Официант вернулся с пустым подносом.

— Мороженого не желаете, мистер Бокс?

Бокс махнул сигарой в мою сторону:

— Только одну порцию для моего друга.

— Очень хорошо, мистер Бокс. — Официант составил грязные тарелки и бокалы на серебряный поднос, оставив на столе лишь пепельницу и три фотографии.

Дерек Бокс затушил сигару в пепельнице и наклонился через стол.

— Эта страна находится в состоянии войны, мистер Данфорд. Правительство и профсоюзы, левые и правые, бедные и богатые. Плюс ко всему: паки, австралийцы, черномазые, пидоры, извращенцы и даже эти чертовы бабы. Все они ищут наживы. И скоро для нормального белого труженика ничего не останется.

— Это вы о себе?

Дерек Бокс встал.

— Победителей не судят.

Официант принес мороженое в серебряной пиале. Пол помог Дереку Боксу надеть кашемировое пальто.

— Завтра в обед на втором этаже в «Стрэффорд Армс». — Он сильно сжал мое плечо и вышел.

Я сидел среди черно-белых фотографий и пялился на стоявшее передо мной мороженое.

— Приятного аппетита! — крикнул Дерек Бокс уже с порога.

Я пялился на члены и яйца, на руки и языки, на слюни и сперму.

Я отодвинул мороженое в сторону.