лётчиков-инструкторов Буксгевдена и Дыбовского (тоже морских летчиков) он считал более высокой. Есть основания полагать, что характеристика была не совсем объективной.
К заслугам Дорожинского следует отнести и то, что он помог России приобрести летчика-испытателя Г.В. Алехновича.
В сентябре 1910 г. привычная жизнь столицы оказалась нарушенной. Переполненные трамваи, бесконечная вереница извозчиков, экипажей и автомобилей двигались на окраину – в Коломяги, чтобы попасть на открытие «Всероссийского праздника воздухоплавания» – первых соревнований русских авиаторов. Мероприятие предполагалось провести в два этапа, начиная с 5 сентября, но по метеоусловиям начало пришлось перенести на 9 сентября. Праздник устраивался Всероссийским аэроклубом на аэродроме, принадлежавшем товариществу «Крылья», расположенном на Комендантском поле. Часть его огородили забором, установили временные трибуны для зрителей
Для участия в мероприятии записалось 11 участников и в их числе уже получившие известность Ефимов, Руднев, Уточкин, Россинский, Мациевич и другие, не столь известные. Участников разделили на офицеров, обучавшихся во Франции и гражданских пилотов.
Все они летали на новых французских машинах типа «Фарман» или «Блерио». Поручик Е. В.Руднев установил три всероссийских рекорда: по продолжительности полета (2 ч. 24 мин.), набору высоты (1350 метров), поднял в воздух двух пассажиров. Лейтенант Г.Пиотровский пролетел по маршруту Новая деревня – Сестрорецк – Кронштадт – Комендантский аэродром, установив мировой рекорд дальности полета над морем. Но всеобщим любимцем публики стал капитан Лев Мациевич. В частности, он завоевал приз за точность расчёта на посадку. Печать писала о Мациевиче: «Его полёты красивы и уверенны», «Вот человек, который душой и телом отдался авиации». «Это уже не новичок, а большой авиатор. К нему относятся как-то особенно, среди товарищей он считается первой величиной». «Он не совершал эффектных трюков, которые так любят зрители». От себя заметим, Мациевичу шёл в это время 34-й год, а его налёт вряд ли превышал 40 – 50 часов.
22 сентября Мациевич снова попытался произвести взлёт с минимальным разбегом, но потерпел неудачу. Приз достался поручику Рудневу. День 24 сентября 1910 г. не отличался от других дней Всероссийского праздника воздухоплавания. Блистали своим мастерством Ефимов, Уточкин, лейтенант Пиотровский, уверенно и спокойно летал Мациевич на «Фармане». Так уж получилось, что многие хотели подняться в воздух с Ефимовым и Мациевичем. Ранее Мациевич поднимал в воздух нескольких офицеров, профессора Боклевского, председателя совета министров Столыпина, а в этот день – вице- адмирала Яковлева.
В тот солнечный, но ветреный день 24 сентября капитан Мациевич с утра находился на аэродроме. Заканчивалась сборка аэроплана «Соммер», который Лев Макарович хотел облетать, но отложил до вечера и выполнил несколько полётов на «Фармане» №20. В начале шестого он вновь подошёл к «Соммеру», но из-за неустойчивой работы двигателя полёт отложил, вернувшись к «Фарману» Мациевич попросил механиков привязать к стойкам стальной тросик, чтобы имелась возможность опереться на него спиной. Мациевич повесил на грудь барограф с тем, чтобы как он выразился попытаться «взять высоту». Точно в 18.00 ч. раздался выстрел сигнальной пушки, извещавшей об окончании полетов, но зрители не спешили отправляться по домам: высоко над ними легко и изящно парил «Фарман» Мациевича. Беда грянула внезапно. Когда «Фарман» пролетал над центром поля, внезапно смолк двигатель, аппарат закачался, и на глазах у пораженных зрителей стал медленно разламываться. Потом от «Фармана» отделилась маленькая фигурка и, опережая падающие обломки, стремительно понеслась к земле. Первое торжество российской авиации, как писали в то время газеты, было омрачено первой ее жертвой.
«Это продолжалось менее полуминуты, но казалось вечностью – вспоминал очевидец ужасной катастрофы – Всем сознанием чувствовалось и понималось, что Мациевич летит в объятия смерти, ждущей его внизу, и что ничем нельзя его спасти. Многочисленная толпа казалось, замерла. Только потом, когда всё летевшее в воздухе лежало вдали на поле, раздался крик ужаса толпы, которого никогда не забудет тот, кто его слышал!».
Хоронили Льва Мациевича 28 сентября в Александро-Невской лавре. Давно уже Петербург не видел ничего подобного – улицы, по которым двигалась печальная процессия, были забиты народом. Над многотысячным людским потоком торжественно плыл дирижабль «Кречет», провожавший авиатора в последний путь. Гибель Мациевича глубоко потрясла людей. Гроб был установлен в соборе святого Спиридония в здании Адмиралтейства и утопал в цветах и венках от различных организаций от различных организаций и отдельных лиц, «Жертве долга и отваги» было написано на венке от Столыпина, летавшего с Мациевичем за два дня до катастрофы на том же самом «Фармане».
Таких похорон столица не видела. Улицы, по которым двигалась печальная процессия, были буквально запружены народом. Гроб, накрытый Андреевским флагом, вынесли из собора и установили на катафалк. Скорбная процессия проследовала по Невскому к Александро-Невской Лавре. Когда процессия уже приближалась к Лавре, в небе, гудя моторами, показался дирижабль «Кречет», провожавший летчика в последний путь.
Лев Макарович находился в полном расцвете сил, был способен сделать очень многое для отечественного кораблестроения, авиации, флота, для России, которую он любил преданно и беззаветно.
Под звуки оружейного салюта гроб опустили в могилу. Были речи и выступления. Позже на могиле появился памятник – высокая колонна из тёмно-розового гранита. Его и сейчас можно видеть на кладбище Александро-Невской Лавры. Средства на него поступали отовсюду, и не только от отдельных лиц, но и от экипажей боевых кораблей: канонерской лодки «Ардагай», плававшей на Каспии, крейсера «Богатырь», находившегося в заграничном походе. Первую премию на конкурсе проектов памятника получил академик архитектуры Фомин.
На месте гибели положили памятную мемориальную плиту со следующим текстом:
«На сем месте пал жертвою долга 24-го сентября 1910 г. совершая полёт на аэроплане «Фармана» корпуса корабельных инженеров флота капитан Лев Макарович Мациевич. Памятник сей сооружён Высочайше учреждённым Особым комитетом по усилению флота на добровольные пожертвования, членом которого состоял погибший».
Сейчас памятник окружён многоэтажными домами.
О причинах гибели Мациевича высказывались разные версии.
Основная и, наиболее обоснованная представляется следующей: на самолете на высоте 385 м лопнула диагональная растяжка, конец ее попал в винт, одна из лопастей которого разрушилась. После этого относительная жесткость конструкции нарушилась, и самолет потерял устойчивость. Летчика толчком выбросило из сиденья.
Специалисты медицины считали, что одна из из вероятных причин гибели капитана Л.М. Мациевича – переутомление и нездоровье покойного. «В связи с этим, военное и морское ведомства в настоящее время решили (по сообщению «Речи» от 29 сентября) ввести обязательный медицинский контроль военных авиаторов перед каждым полётом».
Существовала и ещё одна, наименее вероятная версия. В частности о ней вспоминает и известный русский лётчик Ткачёв. Предполагается, что Мациевичу, как члену партии эсеров, поднимавшему в воздух за день до гибели премьер-министра Столыпина, было дано задание исполнить роль «камикадзе»: убить министра и погибнуть самому. Так как Мациевич не выполнил задание, перед полётом самолет был поврежден, что и привело к катастрофе. Та же версия повторялась в других нюансах: не выполнив задание,
