– А разве мы не разговариваем?
– Мы должны поговорить… Ну, нужно смотреть на вещи практично. Наша связь…
– Связь? Вот как ты это называешь?
– Ну… я полагаю…
– Так вот что у нас с тобой? Связь?
– Ну да, конечно… любовная связь. Прекрасное любовное приключение. Но все это продолжается всего несколько месяцев, и ты очень, очень молода. Мы не должны слишком торопиться, правда?
– Ты не возражал против спешки в первый раз в своем кабинете! Ты практически силой сорвал с меня трусики.
Насколько Питер помнил, они их сорвали вместе, но он знал, что лучше насчет этого не спорить. Саманта держалась намного агрессивнее, чем он ожидал.
– Я знаю, что сделал это, Сэмми, но это было самое прекрасное и страстное приключение…
– Значит, тогда торопиться с сексом нормально, так?
– Ну, это было, это было… это то, что произошло, так? Это было замечательно.
– Хорошо, ладно. Тогда куда же нам не нужно торопиться?
– Ну… Я думаю, я хочу сказать, что…
– Что не нужно торопиться и превращать это во что-то большее, чем удобный для тебя секс? Именно в этом направлении не нужно торопиться, Питер?
Он не ожидал, что этот разговор будет легким. В этом он не ошибся.
– Сэмми! Пожалуйста. Ты не даешь мне закончить…
– Хорошо, ладно, продолжай. Не торопить. Мы ведь не хотим никуда торопиться, правда?
– Послушай, Саманта, ты все абсолютно неправильно понимаешь. Конечно, я не рассматриваю наши отношения как удобный секс. Господи, какое уж тут удобство? И я испытываю к тебе привязанность, о чем тебе прекрасно известно. Очень, очень сильную привязанность.
– Привязанность? Какое слабое слово.
– Что малого в привязанности? Я привязан к своим детям, к своим родителям.
– К своей жене?
– Разумеется, Сэмми. Разве бы ты меня уважала, будь это не так?
– Как это все связано с уважением? Я тебя люблю.
– Это тебе кажется, Сэмми, и это прекрасно, но ты молода, у тебя очень много любви и…
– Значит, ты меня не любишь?
– Конечно я люблю тебя, разумеется. Но любовь, ну, любовь – это такое разностороннее понятие. Наша любовь… наша любовь, ну, очень новая и…
– Питер, куда, по-твоему, движется эта наша с тобой «связь»?
– Ну, я… Сэмми, ты находишься в мире политики так же, как и я. Ты знаешь, что не всегда можно иметь все, что хочется.
– Как ты думаешь, куда она движется?
– Я пытаюсь объяснить…
– Ты думаешь, она движется в никуда?
Питер знал, что должен действовать аккуратно. Выйти из игры будет нелегко. Если он хочет освободиться, потребуется много времени и огромный такт. Он не врал, говоря, что привязан к Саманте. Это правда, и ему было больно смотреть, насколько она оскорблена.
– Ты хочешь сказать, что твоя карьера продвигается отлично.
– Это несправедливо! Я хочу сказать, нас обоих волнует этот вопрос. Мировоззрение нации меняется. Даже Кабинет дрогнул. Я не говорю, что премьер вдруг сделает оборот на сто восемьдесят градусов и начнет поддерживать полную легализацию, но они, по крайней мере, начали об этом говорить. Они уже не знают, что и думать. Мы сняли с людей шоры. Ты и я, мы вместе.
Взгляд Саманты был далеко. Что-то менялось внутри нее. Это случилось в одно мгновение, одно внезапное, опустошающее, разоблачительное мгновение. Саманта поняла, что Питер Педжет ставит карьеру выше нее, благодаря простому и внезапному инстинкту, который чуть раньше помог Анджеле Педжет догадаться об интрижке мужа.
Он никогда не уйдет от жены. Конечно, она должна была понять это с самого начала. Какая же она дура.
– Значит, привязанность? – пробормотала она.
– Ну пожалуйста, Саманта. Это абсолютно нормальное слово. Оно означает любовь. Я люблю тебя.
–
