Эмили верно истолковала их взгляды и успокаивающе кивнула.

– Благодарю вас, мисс Сэмпсон, но я хочу сперва поговорить с мисс Паркер.

– Вы знаете, кто это сделал? Вы скажете нам, мисс Барнс? – спросила Энид Рикман.

Эмили покачала головой:

– Нет, я не знаю, кто лишил гостей ярмарки возможности приобрести чудесное изделие мисс Паркер, – сказала она. – Я хочу предложить вам, Морин, участвовать в ярмарке с новым прекрасным творением.

– Вы же знаете, я ничего не успею сделать, – уныло ответила Морин, миниатюрная блондинка с вытянутым, как у жеребенка, личиком. – Я вышивала эту подушечку несколько недель.

– Именно поэтому я и пришла. Может быть, вы пройдетесь со мной по коридору и мы поговорим?

– У нас нет секретов друг от друга, мисс Барнс. И я уже налила вам чаю, – решительно заявила мисс Сэмпсон, явно привыкшая поступать всегда именно так, как хочется ей, и требовавшая от своих близких беспрекословного подчинения. В этом она походила на мисс Найт, но, к счастью, Сьюзен не было свойственно высокомерие Филлис и ее капризы казались скорее милыми и забавными, нежели оскорбительными и зловредными. Морин послушно кивнула, соглашаясь со словами мисс Сэмпсон, и Эмили пришлось занять свободный стул.

Четвертая из девушек, некрасивая, сутулая мисс Купер, обернулась к Эмили:

– Мисс Барнс, ну неужели ничего нельзя сделать? Я уверена, этот ужасный поступок совершила Филлис Найт или кто-то из ее приспешниц! Она заслуживает того, чтобы быть изгнанной из пансиона!

Сьюзен согласно кивнула, и Эмили поняла, что эту тему девушки обсуждали до ее прихода.

– Вы же знаете, мисс Купер, никто не видел того, кто это сделал. У нас нет никаких оснований обвинять мисс Найт, тем более что все время после обеда она провела в танцевальной зале вместе с другими девушками из вашего класса!

– Может быть, она и выходила, но этого никто не заметил, во время уроков танцев всегда такая суета, – упрямо настаивала на своем мисс Купер.

– Довольно, Джемма, давай послушаем, что хочет нам сказать мисс Барнс, – прервала Энид излияния мисс Купер.

– Я собираюсь предложить вам, мисс Паркер, представить на ярмарке какое-нибудь небольшое живописное произведение, – Эмили обернулась к Морин, глядевшей на нее недоверчиво и уныло. – Сельский пейзаж или натюрморт с цветами всегда уместно смотрится в гостиной, и вашу работу наверняка купят.

Морин была так явно удивлена словами мисс Барнс, что Эмили даже улыбнулась. Похоже, бедняжке не приходило в голову, что для нее не все еще потеряно.

– Вы полагаете, я смогу успеть нарисовать что-нибудь стоящее? – переспросила она, а Сьюзен уже тихонько хлопала в ладоши, в восторге от идеи мисс Барнс.

– Вы прекрасно рисуете, мисс Паркер, и вполне справитесь со сложной работой. Времени действительно остается не так уж много, поэтому я готова помочь вам. Но это не значит, что я буду делать работу за вас, – прибавила Эмили, когда заметила, как нахмурилась мисс Паркер.

– Это великолепный выход, Морин, – к рукоплесканиям Сьюзен присоединилась и мисс Купер. – Только я бы посоветовала тебе хорошенько прятать свою картину до самого дня ярмарки.

– Ты думаешь, кто-то снова попытается испортить работу Морин? – Энид с удивлением посмотрела на подругу.

– Если Филлис сделала это один раз, сделает и другой, вы же все знаете, как она не любит нашу Морин за то, что та назвала ее брата напыщенным щеголем, – Джемма передернула своими узкими плечами.

Эмили слышала разговоры девушек о том, как недавно молодой мистер Найт попытался через свою сестру передать записочку для мисс Паркер и как Морин отвергла всякую возможность дальнейшего знакомства с этим дерзким юношей. Неужели причина крылась в мстительности мисс Филлис, а вовсе не в том, что кто-то из девочек захотел, чтобы ее рукоделие считалось самым лучшим?

– Она это или не она, но я поддерживаю предложение мисс Барнс и согласна с тем, что картину следует прятать, – заметила Энид, самая невозмутимая из четырех девушек. – Ты можешь хранить ее в нашей спальне, мы со Сьюзен будем запирать дверь на ключ, хотя до сих пор не делали этого.

– Я, право же, не знаю, получится ли картина, которую не стыдно будет представить собравшимся гостям, – пробормотала Морин, шмыгая тонким нервным носиком.

– Конечно, картина не будет так прекрасна, как ваша погибшая подушечка, но своей решительностью вы покажете недоброжелателям, что не сдаетесь перед проявлениями их низости и подлости, – веско сказала Эмили, не желая напрасно обнадеживать девушку и в то же время стремясь поднять ее дух.

Подруги тотчас принялись уговаривать Морин попробовать нарисовать что-нибудь и наперебой стали предлагать сюжеты для будущей картины. Эмили отставила свою чашку и поднялась на ноги.

– Что ж, теперь я вас оставлю. У вас есть время, чтобы решить, что вы изобразите на полотне, и завтра после первого урока можете прийти ко мне и сообщить о вашем решении. После чая у вас и у меня нет уроков – самое удобное время, чтобы начать рисунок. Благодарю вас за угощение, мисс Сэмпсон.

Сьюзен не стала уговаривать мисс Барнс посидеть еще, и Эмили тепло попрощалась с девушками и вернулась в свою спальню.

Хелен сидела за столом и пересчитывала содержимое своего кошелька. Увидев Эмили, она сокрушенно развела руками:

– Я так хотела купить вишневую атласную ленту для отделки своего кремового платья, но, похоже, придется довольствоваться тем, что есть.

– Я могу одолжить тебе, – Эмили знала, как ее подруге хочется выглядеть самой красивой на балу, и была рада помочь.

– Правда? Ты как будто сделана лишь из доброты и великодушия! – воскликнула Хелен, ее настроение тут же стало превосходным. – А что наденешь ты?

– Зеленое платье, мне больше нечего надеть, все остальные годятся только для школы, – пожала плечами Эмили. – Тетя Фанни не сказала мне, что учителя тоже могут бывать на балах, и я не стала брать с собой другие нарядные платья.

– Твоя тетя просто старая ведьма, – возмутилась Хелен. – У меня мало красивых платьев, и я все время сожалею об этом, но у тебя-то они были, и из-за тетки ты оставила их дома! А нельзя ли попросить твоих родных прислать их сюда?

– Я напишу матери, – без особой уверенности в успехе этой затеи ответила Эмили. – Но она может подумать, что я легкомысленная, и отказаться потакать моему тщеславию.

– Как ужасно, – мисс Эйвери сочувственно погладила Эмили по руке. – Твоя семья, похоже, не очень- то скучает по тебе, я не замечала, чтобы ты часто получала от них письма.

Эмили нахмурилась, но почти сразу лицо ее вновь просветлело. Что ж, Хелен права, но Эмили и сама не скучала по матери, брату и тем более по Маргарет. Конечно, она бы охотно повидала племянников, но они, наверное, уже забыли свою тетушку и не узнают ее при встрече. Чтобы сменить тему, она заговорила о бале – Хелен, словно школьница, только и щебетала о предстоящем празднестве все время, что не была занята уроками.

– Я и не думала, что учителям позволено танцевать. Миссис Аллингем одобряет такой способ времяпрепровождения?

– Сейчас в школе не так много молодых учителей, поэтому она знает, что старшие ученицы всегда будут под присмотром кого-то из преподавателей. Мы с тобой вполне можем повеселиться, пока мисс Брент и миссис Фирман будут оберегать учениц от нежелательных знакомств, а миссис Вильерс расспрашивать всех вокруг о последних сплетнях, чтобы потом за чаем преподнести нам какую-нибудь душераздирающую историю!

– Я рада это слышать, – улыбнулась Эмили. – Уверена, у тебя будет множество поклонников!

– Это не всегда так весело, как ты думаешь, – Хелен задумчиво катала по столу монетки. – Несколько раз меня приглашали танцевать джентльмены, чьи лица немедленно вытягивались, едва они узнавали, что я всего лишь учительница в пансионе. В бальном платье мы ничем не отличаемся от других девушек, но кое-кто из светских дам и джентльменов считают нас низшим классом и не станут поддерживать с нами