– Портал, ведущий – куда?
– Э-э-э…. М-м-м….
– Без разницы – куда, – прошептала Натка. – Вернее, это нам и предстоит выяснить.
– Полностью согласен с Птичкой, – поддержал Иван Палыч. – Предстоит выяснить. Поэтому, юноши и девушки, попрошу соблюдать тишину. Полную и абсолютную…
Время шло. Солнышко припекало. Над горной лощиной нервно и слегка испуганно клубились комарики, но ничего – ровным счётом – не происходило.
– Ни-че-го, – принялась ворчать Наталья. – Абсолютно ничего в квадрате, и даже ничего в кубе…. Сколько ещё мы будем сидеть в этой дурацкой засаде? Предлагаю – выбраться из лощины и тщательно изучить означенную подозрительную гранитную плиту. Изучить, а потом, ёжики колючие, разнести её на составные части. Чем, спрашиваете, разнести? А тяжеленными валунами. Рыжий у нас здоровый. Вот, пусть и долбает, до тех пор, пока не взопреет…
– Помолчи, Птичка – попросил Женька.
– Размечтался, белобрысый. У нас свободная страна. Царство народной демократии и всеобщей справедливости, образно выражаясь. И не надо мне рот затыкать. Павлик, скажи ему…
– Ну, помолчи, пожалуйста. Они приближаются.
– Они?
– Они, – подтвердила Валентина. – Жители Мирры. Мы с Жекой их чувствуем. Понимаешь?
– Чай, не дурнее дурных. Поэтому понимаю и замолкаю.
– Спасибо…
Прозвучал глухой щелчок и часть каменной стены – с едва слышимым шорохом – плавно «утонула» в теле скалы, повернувшись вокруг невидимого шарнира.
Из образовавшегося проёма вышли двое – старая шаманка в бордовом балахоне до пят и высокий бородатый мужик, облачённый в новёхонький ватник и брезентовые штаны цвета хаки. На руках у бородача сидел…
– Кот? – засомневался Назаров. – Только какой-то необычный?
– Никакой это и не кот, – прошептала Натка. – А манул. То бишь, дикий палласов кот, названный так в честь знаменитого немецкого натуралиста Петера Палласа. Как манулы называются по латыни – я не помню. Извините. Но переводится на русский язык это словечко как – «уродливое ухо». От обычной кошки манулы отличаются более плотным, очень массивным телом на коротких толстых лапах и густой шерстью…. Голова у палассовых котов и кошек небольшая, широкая и уплощённая, с маленькими округлыми ушками, которые широко расставлены. Глаза янтарно-жёлтые, их зрачки при ярком свете – в отличие от зрачков глаз домашней кошки – не приобретают щелевидную форму, а остаются круглыми. На щеках – пучки удлинённых волос, так называемые баки. Хвост длинный и толстый, с закруглённым кончиком…
– Птичка, помолчи немного, – взмолился Иван Палыч. – Ну, хотя бы чуть-чуть. Стрекочешь, прямо как лесная сойка, которая сейчас бестолково кружит над поляной. Ага, приземляется…. Так как, помолчишь?
– Хорошо, я постараюсь, – пообещала Наташка, но уже через полминуты зашептала вновь: – Вы слышали? Слышали? Манул умеет разговаривать. Он только что назвал мужика в ватнике – «бородатым смердом»…. Как такое может быть?
– Обыкновенно, – чуть слышно хмыкнул Женька. – На Мирре именно кошки находятся на вершине…э-э- э, биологических видов…
Сойка, тем временем, опустилась на землю метрах в пятнадцати от гранитной скалы и принялась беззаботно перебирать длинным клювом прошлогодние сосновые шишки.
Мужик, присев на корточки, бережно водрузил манула на округлый гранитный валун, густо поросший нежно-лиловыми и ядовито-жёлтыми лишайниками. Серо-палевый котяра ловко соскочил с камня и быстро-быстро пополз вперёд.
– Охотник, – одобрил Назаров. – Причём, говорящий. И, скорее всего, инопланетный. Ну-ну…. Ай-яй-яй, казус приключился. Не задалась сегодня охота. Не задалась…
Когда до сойки оставалось около полутора метров, манул прыгнул. Но шустрая птица сумела-таки среагировать – взлетела, шумно захлопав крыльями, и, насмешливо стрекоча, бестолково закружила над незадачливым охотником.
Кот, издав гневный вопль, выгнул спину дугой и задрал ушастую голову вверх. Неожиданно из его круглых глаз «выскочили» два золотисто-жёлтых луча. Прошла сотая доля секунды, и несчастная сойка, беспомощно взмахнув дымящимися крыльями, упала на землю. Манул – без промедлений – бросился вперёд и, победно урча, впился острыми зубами в добычу…
Идти было куда как непросто: мшистые кочки, трухлявые стволы поваленных деревьев, тяжёлый рюкзак за спиной, свинцовая рука Подопригоры на правом плече.
Тем не менее, они добрели до высоченной берёзы.
– Стой здесь, Серёжа, – велела Лизавета. – Сейчас я достану из-под ёлки рюкзак с надувной лодкой, подожди немного…. Вот, присаживайся. Как ты себя чувствуешь?
– Гораздо лучше, – смахнув рукавом штормовки пот со лба, тяжело вздохнул Подопригора. – По крайней мере, в голове уже почти не звенит…. Достань, пожалуйста, биолокационную рамку. Посмотрим, что здесь происходит с геопатогенным полем…
Через несколько минут, проделав соответствующие манипуляции, девушка радостно сообщила:
– Правый «ус» совершенно неподвижен, а левый только слегка подрагивает. Значит, очень скоро ты поправишься.
– Будем надеяться на это.
– Левая проволочка, всё же, подрагивает…. Может, отнесём лодку к Малой Мутной, накачаем её и переправимся на противоположный берег? Чисто на всякий случай?
– Нет, так не пойдёт, – не согласился Сергей. – Будем ждать ребят здесь, как и договаривались.
– Согласна, – улыбнулась Лизавета. – Будем ждать здесь. А теперь, больной, надо принять лекарство.
– Опять придётся глотать горькие пилюли?
– Надоело? Ладно, пойду тебе на встречу. Заменю горькие таблетки – на сладкие поцелуи.
– Лиза, ты что задумала?
– Молчи, майор запаса. Молчи и не сопротивляйся. Пациент должен во всём и беспрекословно слушаться лечащего врача…
Наступило утро, Лизавета вновь засобиралась в дорогу:
– Пойду за твоим, Серёжа, рюкзаком. Не люблю откладывать важные дела в долгий ящик.
– Это я уже заметил, – согласился Подопригора. – Напор и натиск – главная заповедь амазонок…. А с рюкзаком, кстати, можно и не торопиться. В том плане, что мне уже, благодаря твоим стараниям, гораздо лучше. Вечерком, скорее всего, смогу и сам доковылять до прорехи в проволочном заграждении.
– Не пущу, – нахмурившись, пообещала девушка. – Нечего тебе там делать, в области геопатогенных нарушений. Здоровье дороже. А я по-быстрому слетаю. Одна нога там, а другая уже здесь. По утреннему холодку, пока летнее солнышко не начало припекать…
Лизавета осторожно, затаив дыхание, выглянула из-за короткой каменной гряды. Ничего – визуально – за время её отсутствия не изменилось: всё те же разломанные на части деревянные столбы, обрывки колючей проволоки, две глубокие воронки за дорожным полотном, даже муляж оторванной человеческой ноги лежал на прежнем месте – в буро-красной лужице.
– Как, интересно, дела у ребят? – пробормотала девушка. – Добрались ли они до аномальной зоны?
Она забросила за спину рюкзак Сергея и приготовилась тронуться в обратный путь.
Неожиданно в небе что-то тихонько загудело, Лиза посмотрела наверх и потеряно выдохнула:
– Ну, и ни фига же себе, подарок. Ещё один НЛО нарисовался. Только, на этот раз, классический. То бишь, серебристый диск. Он же – «летающая тарелка». Направляется, держась над землёй примерно в трёхстах метрах, в сторону, где предположительно располагается Мутный Лес. Очередной здешний сюрпризец…
Глава восемнадцатая
Финал – как начало
