Леонид тщетно пытался восстановить в голове свои познания в физике. Прошло уже два года после окончания университета, и если центробежную силу он смог бы еще рассчитать, зная все необходимые параметры, но вот что касается пространственно-временного континуума — это уж увольте…

— Я вижу ты ничего не понял, — вздохнула Елизавета. — Короче, в центре системы, под стержнем, на котором вращается балка, стоит герметичная камера, которая благодаря моему открытию становится машиной времени.

— Не понял, — замотал головой Леонид. — Ведь перемещение во времени невозможно!

— Кто тебе сказал? — улыбнулась супруга. — Ты же каждую секунду перемещаешься во времени.

— Я не так выразился…

— Я тебя поняла, но ведь возможность ускоренного движения в будущее доказал еще Эйнштейн. А вот в прошлое путешествовать вроде бы нельзя… Но это не так. Моя установка как раз и позволяет путешествовать в прошлое. Ты хочешь сказать, что это противоречит теории относительности?

Леонид, хотя и ничего не хотел сказать, энергично закивал головой.

— Вовсе нет! Просто в преобразовании Лоренца под знаком радикала образуется отрицательное число. А что это значит? Что решением уравнения будет мнимое число. А это мнимое число и позволяет идти обратно во времени.

— Гениально! — восхитился Леонид, хотя на самом деле мало чего понял. — Ты создала машину времени!

— Теоретически, — покачала головой Елизавета. — Мы испытали ее на неодушевленных телах, на животных…

— И что?

— Они исчезали из камеры. Но мы не можем определить куда. То есть ошибки быть не может, но доказательства, что они отбыли в прошлое, нет. Нужен опыт с добровольцем.

— Так в чем проблема? Думаю, любой захочет стать первопроходцем… Темпоральные путешествия!

От волнения в речи Леонида стали появляться давно забытые специфические термины.

— Проблема в том, что моя установка может отправить человека назад во времени, но обратно вернуть не может. Ему придется добираться своим ходом.

— Да уж, — философски покачал головой художник. — Можно ведь и не дойти.

— То-то и оно. Из нашей группы никто не хочет быть добровольцем, все знают, что это громадный риск, а людей с улицы мы тоже не можем звать, это ведь не дешевый аттракцион, а серьезный научный эксперимент. На следующей неделе мы вылетаем на симпозиум в Париж, если по возвращении мы не найдем выход из положения, придется обнародовать половинчатые результаты, за которые Нобелевской премии нам не дадут.

— Грустно, — сказал Леонид и пошел в мастерскую работать.

Елизавете в Париже понравилось. Город поразил ее, она посетила Лувр и долго рассказывала Леониду о его шедеврах. А еще она потратила почти все командировочные и привезла супругу настоящую золотую монету.

— Флорентийский дукат, — пояснила она, — или флорин. Пятнадцатый век. Пусть всегда будет с тобой.

Уже ночью, когда они засыпали, Леонид вдруг неожиданно сам для себя сказал:

— А что, если я буду добровольцем?

Елизавета подскочила, и сон у нее как рукой сняло. Она включила свет.

— Ты это серьезно?

Леонид пожал плечами.

— Это ведь очень опасно. Установка экспериментальная, а вдруг какая-то ошибка в расчетах? Унесет во времена динозавров, и поминай как звали.

— А деньги за участие в эксперименте дадут?

— Александр Семенович говорил, что да, но сколько, я не знаю.

Денег давали десять тысяч «зеленых». Для себя Леонид уже все решил. Этого хватило бы, чтобы поменять «двушку», доставшуюся в наследство от отца, на трехкомнатную квартиру где-нибудь на окраине.

Александр Семенович Шейн оказался приятным, но каким-то чересчур интеллигентным человеком, лет тридцати — тридцати пяти.

— Очень рад, очень рад, — говорил он, тряся Леониду руку, — очень рад познакомиться с супругом нашей Елизаветы Николаевны. Вы знаете, ведь без нее этого открытия не было бы. Да. Моя заслуга только в том, что я прислушался к молодой сотруднице, а все делала она, да. Да вы присаживайтесь, присаживайтесь. В общем, вы сядете в камеру…

Елизавета, не удержавшись, хихикнула.

— Что? Ах да, двусмысленность получилась. — Доктор наук выдавил из себя смешок. — Да, сядете в машину времени, если угодно, хотя мы ее так не называем. Мы запустим установку, и вы очутитесь во времени, предшествующем нашему на неделю. Где вы окажетесь, мы не знаем, можно рассчитать, но все расчеты очень приблизительны. На случай, если вы окажетесь в воде, мы наденем на вас спасательный жилет, дадим ракетницу и прочие средства, ну, а на суше, думаю, проблем не будет. С собой возьмете все необходимые документы и деньги, да. Думаю, недели будет достаточно.

— Для чего? — не понял Леонид.

— Как — для чего? Для того, чтобы вы добрались до нас. То есть через час после завершения эксперимента мы ждем вас в нашем институте. Пропуск у вас уже есть. Доказательствами того, что вы побывали в прошлом, будут служить билеты на транспорт, которым вы будете добираться, квитанции гостиниц и отелей, в которых вы будете останавливаться…

— А если я приду раньше?

— А вот этого делать не стоит. Подобные случаи уже описывались в научной и околонаучной фантастике. Конечно, никакой взаимной аннигиляции не будет, но будет очень плохо, да.

— Поясните, пожалуйста.

Шейн внимательно посмотрел на Леонида, поправил на носу изящные очки в позолоченной оправе и сказал:

— Вам, наверное, известно, что все тела имеют три пространственных измерения? — дождавшись кивка, он продолжил: — Но наверняка не известно, что они имеют еще и временное измерение. Хотя… вы же физик по образованию, вам ли этого не знать. — Чинаров опять кивнул. — Да, имеют, но многие люди не имеют о нем представления, потому что мы не можем видеть это четвертое измерение. В чем оно выражается? На примере живого существа… Начало временного измерения возникает в момент зачатия, конец в момент смерти, но это для живого, да. Неживая материя имеет большие размеры, ведь труп животного существует еще некоторое время — или до полного сгнивания, или до сожжения в крематории. Но это уже к делу не относится, да. Что будет, если свернуть предмет по одному из пространственных измерений? Он превратится в кольцо, цилиндр или что-нибудь еще, то есть в замкнутую систему. То же самое произойдет, если соединить временные координаты тела, да. Но что из этого получится? Петля времени. В лучшем случае она затронет только вас. Вы будете бесконечно переживать одни и те же моменты этой недели, но не будете знать, что когда-либо уже их переживали.

— А в худшем?

— А в худшем в петлю времени влезет вся Вселенная, хотя это маловероятно, да. Но в любом случае для вас это кончится трагически. Поэтому пробовать не стоит.

— Хорошо, это я понял. Но вы говорите, что меня может выбросить где угодно на Земле. Но ведь Земля за эти семь дней пролетит большое расстояние вокруг Солнца, меня не выбросит где-нибудь в космосе?

— Леонид Андреевич, вы еще не сказали, что Солнечная система за эти семь дней пролетит какое-то расстояние вокруг центра Галактики, а Галактика будет улетать прочь от других галактик, а Вселенная будет продолжать расширяться. Нет, такого не произойдет, да. Видите ли, трудно объяснить в двух словах, но