Она прекрасно знала, как Он страдает.
И она ощущала, какая острая боль Его пронзает.
Это ее голову, ее бок, ее четыре Раны пронзала боль.
И в душе Он говорил себе: «Вот мать моя. В кого я ее превратил.
Вот в кого я превратил свою мать».
В эту бедную старую женщину.
Состарившуюся.
Которая вот уже сутки идет следом.
Из судилища в судилище.
И из судилища на толпище.
Таков был закон Его Отца.
Отца нашего, сущего на небесах.
Каким продиктовал Он его Моисею.
Первому Законодателю.
Его Отца, воззвавшего из Неопалимой Купины. [397]
И вот сколь долги дни Его.
Если говорить не о Его жизни вечной.
И вот как почитал Он отца своего и мать свою.
Если говорить не об их жизни вечной.
Он превратил ее в эту старуху.
Обычно, когда родители стареют.
Дети кормят отца и мать своих.
Когда отцы и матери становятся старыми.
Таков обычай. Таков закон.
Когда дети выросли.
Когда дети стали взрослыми.
Стали мужчинами.
Таков обычай. Таков порядок. Таков закон.
Таков закон Его Отца.
И вот как Он кормит своих родителей.
Если говорить не о Его жизни вечной.
Он заставил ее, свою мать, проделать свой собственный крестный путь.
То чуть дальше, то чуть ближе.
То поодаль, то близехонько.
Шла она следом.
По крестному пути, гораздо более мучительному, чем Его собственный.
Потому что гораздо мучительнее видеть, как страдает твой сын.
Чем страдать самой.
Гораздо мучительнее видеть, как умирает твой сын.
Чем умирать самой.
Он накормил их.
Своих родителей.
Вот только накормил Он их горьким горюшком.
Таков обычай, таков порядок, таков закон.
Что сыновья приносят что–то в благодарность своим родителям.
Что дети.
Повзрослевшие.
Приносят что–то своим родителям.
Постаревшим.
И вот что принес Он своим отцу и матери.
Вот что принес Он своей матери.
Вот что вложил Он в ее руку.
Вот как Он ее отблагодарил.
Он ей принес.
Он вложил в ее руку.
Семь скорбей.
Он ей принес.
Он вложил в ее руку.
Дар быть Царицей.
Быть Матерью.
Он ей принес дар.
Быть
Богоматерью Семи Скорбей.
И вот еще что нужно сказать.
Нужно сказать, что то был дар царский.
Нужно сказать, что то был дар вечный.
Тогда, как все умирающие, Он заново перебирал в памяти всю свою жизнь.
Всю жизнь в Назарете.
Он вновь видел все, что с Ним было в жизни.
И Он спрашивал себя, как Он мог нажить себе столько врагов.
Невероятно. Как Он ухитрился нажить себе столько врагов.
Невероятно. Уму непостижимо.
Все эти люди из города, из пригородов, из деревень.
Все, кто пришел, кто был здесь.
Кто здесь столпился.
Кто собрался.
Как на праздник.
На отвратительный праздник.
Поденщики, чернорабочие.
Батраки, рантье.
Великий понтифик, первосвященники.
Писари, то есть книжники.
Святоши, мытари.
Сборщики податей, по–иному — откупщики.
Фарисеи и Саддукеи.
Вы, христиане, знаете почему:
