Когда Он стал мужчиной.
Никто больше не хотел ничего знать.
Меж тем, это был тот же самый мир.
Меж тем, это был тот же самый человек.
Никто больше не хотел ничего знать.
Знай лишь набрасывались на Него, все.
С бранью.
С отвратительной бранью.
И криками: «Смерть!»
Они ничего больше не видели. И не слышали.
Они ничего больше не чувствовали.
Они жаждали одного.
Они жаждали лишь одного.
Наброситься на Него.
Когда Он был маленьким, все были Ему рады.
Всем доставляло удовольствие Его видеть.
А теперь, когда Он стал взрослым.
Когда Он стал мужчиной.
Никто больше не был Ему рад.
Никто больше не хотел даже слышать о Нем.
Мир изменчив.
Однако с тех пор о Нем ходило немало толков.
Никто больше не хотел Его видеть.
Мир сильно изменился.
Люди сильно изменились.
Маленькие детки, маленькие бедки.
Вырастают детки, вырастают бедки.
Дети порой приносят много горя, сударыня.
Не скажешь, что она нашла утешение в своем мальчике.
Она, прежде такие надежды на него возлагавшая.
Она, прежде такой счастливой себя почитавшая.
Никто не скажет, что она нашла в Нем опору.
Вот уж не скажешь.
Но, может быть, это и их вина.
Вот уж не скажешь.
Это их вина. Должно быть, это их вина.
Они всегда Им слишком гордились.
Они с Иосифом всегда Им слишком гордились.
Это должно было плохо кончиться.
Не следует быть таким гордым.
Не следует быть настолько гордым.
Не следует кичиться.
Разве не было им приятно.
В тот день, когда старик Симеон
Возгласил то славословие Господу,
Что будут петь во веки веков.
Аминь.
А в храме была еще та добрая старушка. [395]
Разве не они были Им горды.
Слишком горды.
И в тот раз тоже.
В тот раз, когда Он блистал среди учителей.
Как же они испугались сперва.
Возвращаясь домой.
Он куда–то исчез.
Он вдруг куда–то исчез.
Они думали, что где–то Его оставили.
Она до сих пор трепещет при мысли.
Они думали, что потеряли Его.
Они думали, что где–то Его потеряли.
Шутка ли. Она до сих пор вся дрожит.
Не каждый день такое случается.
Не каждый же день теряется двенадцатилетний мальчик.
Взрослый уж мальчик двенадцати лет.
К счастью, они нашли Его в храме, среди учителей.
Сидящим среди учителей.
Учителя слушали Его благоговейно.
Он поучал, в двенадцать лет Он поучал учителей.
Разве не были они Им горды.
Слишком горды.
Он должен был все же поостеречься в тот день.
Он действительно был слишком блестящ. Он слишком блистал, слишком сиял среди учителей.
Для учителей.
Он был слишком велик среди учителей.
Для учителей.
Он слишком ясно дал понять.
Он слишком прозрачно дал понять.
Он слишком открыто дал понять, что Он — Бог.
Учителя такого не любят.
Он должен был поостеречься.
У этих людей отличная память.
На то они и учителя.
Он наверняка задел их в тот день.
У учителей крепкая память.
У учителей долгая память.
