больше вышел из себя. Он сорвал кольцо с пальца и хотел зашвырнуть его подальше в пруд, но вдруг заметил, что и на внутренней стороне кольца имеется какая-то надпись. Он присмотрелся и прочитал: «И это тоже пройдет».
– И чего?
– А ничего. Хреновая притча. Ничего, Гидеон, не проходит само по себе. Посмотри, что у нас опять творится! Разве это само по себе пройдет? Надо что-то делать, а мы не меняемся! Столько жили тихо- мирно, а теперь снова суем бошку в ту же петлю, что и полвека назад! Я чертовски зол, Гидеон, потому что, как только я нашел в жизни хоть какой-то смысл, мне говорят: садись в самолет и лети стрелять в своего соседа. Меня это бесит, понимаешь? И я точно знаю, что сколько хочешь тверди «это пройдет», ни хрена это не пройдет!
Де Нейра вскочил на ноги:
– Понимаешь, надо что-то делать!
– Да что ты можешь сделать, Альваро? Что я могу сделать? Я военный, если я не приду на службу, меня отправят под трибунал! А что будет с моей семьей после этого? Я уже жутко рискую хотя бы потому, что сижу здесь с тобой! А потом, давай вдруг предположим, что я, мое звено и даже генерал Бебье откажутся взлетать? Ты думаешь, на Соломоновых островах больше нет военных летчиков? А у вас, в ПНГ? И где, в конце концов, гарантия, что ваши поступят так же? Я знаю, что Кадау кретин. А ваш, ваш самый главный – он лучше? Кадау – наш кретин, и он не станет палить из этих спутников по Тагаро, где живет моя семья!
– Господи, Гидеон, неужели ты думаешь, что ПНГ или Соломоновы остова долго протянут, если доберутся до спутников?! – заорал де Нейра. – Мы же кучка крестьян! У нас не вооруженные силы, а один цирк! На моем электроплане запас патронов для пулемета на три-четыре очереди! А у тебя что, больше? А в той же Австралии сохранились нормальные вооруженные силы! Как только они узнают, что контроль над орбитальными лазерами перешел к ПНГ или Соломоновым островам, они раздавят их, как червяка! И ничего ни вы, ни мы сделать не успеем, потому что одними этими спутниками войну не выиграешь! В Австралии почти сотня «хорнетов» и полтора десятка фрегатов осталось! Нас пока спасает лишь то, что у них там гражданская война с маори идет, не до нас просто сейчас! Ты понимаешь, что это значит?!
– Все, Альваро, хватит! – Гидеон тоже вскочил на ноги. – Я больше не могу оставаться! Да и тебе не поздоровится, если твое начальство узнает, что ты здесь. Я убираюсь с этого проклятого острова и тебе советую сделать то же самое! Извини, что со свадьбой так вышло…
Гидеон побежал к своему «Марлину». Сердце молотило у него в груди по огромному барабану, выводя какой-то дикий мотив. И Гидеон точно знал, что это не из-за того, что оставаться на острове опасно.
Из динамиков компьютера в кабинете Бебье доносился голос Спенсера. Обливающиеся потом пилоты сгрудились вокруг стола, вслушиваясь в его слова.
– Сегодня в два часа ночи вооруженные силы ПНГ незаконно нарушили водную границу Соломоновых островов, – вещал фельдмаршал. – И попытались высадить десант на острове Овау. Вероломные действия были пресечены нашими морскими пограничниками. Вражеский десант был уничтожен, однако в результате боевых действий погибли семеро наших матросов и офицеров. Со всей ответственностью заявляю: наглое и беспардонное поведение ПНГ не останется безнаказанным! Указом генерал-губернатора Кадау с десяти утра сегодняшнего дня Соломоновы острова объявляют открытыми боевые действия против захватчиков! Мы не отдадим агрессору ни пяди родной земли…
Бебье прикрутил звук и оглядел собравшихся:
– Всем все понятно?
– Нет, не все, – к столу протолкался Джозеф Аба. – Он про какую родную землю говорит? Про Овау? Так он всю жизнь ничей был!
– А до раздела принадлежал Соломоновым островам, – отрезал Бебье. – Ты под трибунал захотел, Аба? Сейчас не та ситуация, родственнички в парламенте тебе уже не помогут. Его, того и гляди, распустят со дня на день…
Гидеон молча жевал орехи, подпирая стену. На душе было муторно, страшно хотелось все бросить и пойти домой, к Марии и детям. А вместо этого он вторые сутки торчал на авиабазе.
Позавчера на нее прилетели два вертолета с Гуадалканала. Они привезли опечатанные пластиковые контейнеры и четырех инженеров. В контейнерах находилось несколько ракетных комплексов, которые установили на электропланы. Один из них оказался на электроплане Гидеона, и теперь плавные обводы «Марлина» уродовали торчащие под крыльями ракетные кассеты.
– Значит, смотри сюда, – объяснял Гидеону инженер. – Ты в курсе, что такое система самонаведения? Хотя откуда. Вы тут уже давно все забыли… Держи. – Инженер протянул Гидеону шлем с опущенными очками-забралом. – Это одна из последних довоенных разработок. Их не так много осталось, так что, надеюсь, ты действительно настолько хороший пилот, как о тебе говорит твой начальник. У тебя под креслом теперь находится специальный квантовый процессор, он обрабатывает информацию через встроенную камеру. Такие же установлены в ракетах. Выделяешь рукой в перчатке цель, которую видишь, вот так вот, понял?
Инженер сделал пасс рукой в перчатке, и перед глазами Гидеона стоящий рядом с взлетно-посадочной полосой ветряк оказался в центре красного мигающего круга.
– Никакого лазерного наведения – система распознавания трехмерных объектов, почти как человеческий глаз. Так вот, цель захвачена. Процессор теперь отличает ее от любой детали пейзажа. Все, на этом твоя работа закончена – выделил цель, убедился, что она закреплена…
Красный круг перестал мигать.
– …и стреляешь. Если для подстраховки решишь послать еще одну ракету, нажмешь пальцем на вот этот круг на перчатке. Процессор в ракете сам будет удерживать цель и доберется до нее. Заряд, правда, рассчитан на поражение целей помощней электропланов, но летающих танков, наверное, все равно нигде уже и не осталось. Так что от электроплана одни щепки останутся. Все, тренируйся.
На возню с захватом цели Гидеон и те несколько пилотов, которым установили такие же ракеты, потратили весь оставшийся день. После беспокойной ночи их подняли в небо и погнали на Пиру, где на отмели с незапамятных времен торчала ржавая баржа. Действуя по указаниям сопровождавших их инженеров, Гидеон навел ракету на баржу и выстрелил. Из-под крыла «Марлина» высунулось хищное рыло ракеты с топорщащимися плавниками стабилизаторов. Какое-то время она шла рядом с электропланом, а затем, оставляя за собой бледную полосу, устремилась вниз. Попадания Гидеон не видел, но, когда он развернулся, на месте баржи растеклось грязное масляное пятно, а вокруг него с всплесками падали обломки. От самой баржи не осталось ни одного крупного фрагмента…
Из задумчивости Гидеона вывел голос Бебье:
– Теперь все по машинам. Вылет прямо сейчас. Операцией в целом командует генерал Гудвин, а я отвечаю за воздушную поддержку. Вылетаю с вами на вертолете. Пограничники докладывают, что со стороны Бугенвиля уже началось движение. Если не поторопимся, тамошний воздушный флот будет над Овау раньше нас. А они прикрывают подходящие суда, среди которых, если кто забыл, есть два сторожевика с торпедами и ракетами «земля – воздух». Если мы их не успеем разнести, можем лишиться всякого преимущества. Все, ребята, давайте на выход. Да хранит вас Господь!
За стенами штаба ветер нещадно трепал анемометры и царила аномальная жара. На выцветшем до белизны небе не наблюдалось ни облака. От ангаров доносилась приглушенная мелодия регги полувековой давности – играли «III Kings».
Выйдя к причалам, Гидеон вместе с остальными отвязал тросы, удерживающие электропланы у швартовочных тумб. Перепрыгнув на крыло, он забрался в кабину, опустил фонарь и пристегнулся ремнями. Ботинки снимать не стал, хотя шнурки распустил. Надел шлем и перчатку, управляющие ракетами. В стекле шлема правую руку обернуло несуществующее красное кольцо. Гидеон запустил моторы и развернул электроплан. Горизонт перед ним слегка покачивался, волнение сегодня было чуть выше обычного, и на фонаре тут же образовалась россыпь сверкающих капель.
Гидеон вырулил в открытое море, и электроплан помчался по волнам, набирая скорость. Вслед за ним потянулись ведомые Гидеона и вся остальная эскадрилья. Справа и слева от причалов отчаливали моторки с десантом – вооруженными М-16 солдатами, доставленными за последние два дня со всех островов. Через пролив между Таро и Сипоцаром промчалась, вздымая радужные крылья брызг, машина на воздушной
