Бебье засунул пистолет в кобуру и спешно удалился в здание штаба.
Пилоты стали подниматься со стульев и собирать их. Новости привели всех в возбужденное состояние. Гидеон видел на лицах молодых пилотов радостное предвкушение – как же, после стольких лет однообразных патрульных полетов настоящее дело! Командиры звеньев, что были постарше, этих чувств не разделяли. Поэтому, когда молодняк рванул в сторону склада разведать на предмет формы, они остались курить под навесом. Гидеон присоединился к ним, но в основном молчал, вслушиваясь в разговоры:
– Видел, на Бебье лица не было?
– А чего удивляться, когда такое начинается.
– Черт, а у меня племянник в Рабауле с семьей уже десять лет живет!
– Эх, столько лет прожили спокойно – и нате…
– Да погоди ты, может, все еще обойдется!
– Ага, как же! Ты видел этого психа Менапи? Мой брат в секретариате генерал-губернатора работает. Так он мне кое-что про него рассказывал. У него знаешь какое влияние на Кадау? А Кадау и сам не без тараканов в голове. По всему кабинету расставлены нузунузу Варохунуки. И почти у всех морда самого Кадау вырезана.
– Да ладно, мало ли что там себе наш генерал-губернатор навоображал!
– Угу, только у него за основным кабинетом еще тайный есть. С капищем предков. И Спенсера, говорят, частенько видели туда входящим с Кадау.
– Слушай, точно! Бебье на дне рождения рассказывал, что у Спенсера в кабинете спутниковая карта висит, а на ней все цели в ПНГ помечены, словно он их бомбить собрался!
– Ему-то чем ПНГ насолила?
– Говорят, там до Моале главнокомандующим был какой-то хмырь, что вместе со Спенсером приплыл на «Форте Саттера». Они еще в Японии с ним какую-то медсестру не поделили…
– Бабкины сказки!
– Как знать…
– Ну все, хорош языками молоть. – Джозеф Аба затушил сигарету. – Болтовня ничего не изменит, а все мы понимаем, что ничего с той войны нам счастья принести не может. Идите, делами занимайтесь!
На Овау Гидеон де Нейру не нашел. Привязанный к пальме, в воде плавал надутый полиэтиленовый мешок с запиской, гласившей: «С датой пока не определились. Жду тебя в понедельник».
Гидеон долго думал, стоит ли ему меняться на дежурство в понедельник. В свете последних событий идея афишировать свое знакомство с пилотом ПНГ не казалась особо привлекательной. В местную сеть и газеты уже начала просачиваться информация о напряженности в отношениях с соседями, они запестрели «сенсационными» материалами на манер того, что пытался изложить Бебье. Вчера вечером сосед Гидеона, Лоусон Рагомо, рассказал, что его лодку около Фавро едва не потопил пограничный катер – Лоусон возвращался от тестя в Поропоро, будучи слегка подшофе, уснул прямо в лодке, и его отнесло на запад. Пограничники решили, что лодка плывет с Бугенвиля, и на окрики она не отзывалась. Лоусон чудом вовремя проснулся – капитан катера даже не собирался давать предупредительный залп.
А сегодня утром «Соломон стар» напечатала указ генерал-губернатора о введении ограничений на движение через границу с ПНГ.
В новой форме Гидеон чувствовал себя в кабине электроплана не особенно уютно. В ней он страшно потел, чесалась спина, а дурацкие ботинки, хранившиеся на складе, наверное, еще со времен войны, Гидеон вообще сбрасывал сразу, как садился в «Марлин». Сейчас они гремели подкованными подошвами под креслом при каждом маневре.
Море внизу во все время полета оставалось пустынным. Лишь изредка проплывали патрульные катера. Местная рыба, наверное, только диву давалась – что это за праздник такой ей устроили?
Овау звено Гидеона пролетало уже пятый раз.
– Гидеон, глянь-ка вниз, – раздался в наушниках голос Моффата Эгеты. – На острове кто-то есть!
На памятной Гидеону отмели плавал электроплан. Ни на минуту не приходилось сомневаться, кому он принадлежит, и Гидеон лишь подивился наглости де Нейры. Впрочем, нельзя сказать, что и сам он не подумывал о чем-то похожем – наклонившись, Гидеон запустил руку под кресло и нащупал увесистый сверток.
– На базу докладываем? – спросил Эгета.
– Нет, – после секундного колебания ответил Гидеон. – Моффат, будь другом, нарежьте пару кругов без меня. Мне надо вниз.
– Ты с ума сошел?
– Моффат, я тебя сколько раз выручал? Сколько раз твой зад прикрывал, когда ты пьяным на службу являлся? Давай-ка, прояви благодарность. Неужели ты думаешь, что я внизу схвачу этот дурацкий спутник и заброшу его на Бугенвиль?
Эгета некоторое время молчал, потом произнес:
– Ладно, ладно. Я не против. Но как остальные?
– Ребята, вы как, отпускаете меня? – щелкнул передатчиком Гидеон.
Три голоса вразнобой забормотали, что ничего против не имеют.
Когда четверка электропланов превратилась в едва заметные точки на горизонте, Гидеон сидел на берегу рядом с кидающим в воду камешки де Нейрой. Теперь тот тоже был одет в натовскую форму. Правда, не летную, а обычную полевку.
– Вот как, значит… – сказал де Нейра, отправив в полет еще один кругляш из зажатой горсти. – И у вас то же самое. Впрочем, кто бы сомневался. Все припомнили, даже девяносто третий год?
– Угу, – кивнул Гидеон.
– А знаешь, что самое смешное? Мои родители в ПНГ прибыли даже после дележа островов. Они беженцами были из Южной Африки. А теперь мне говорят – эти сволочи с Соломоновых островов покушаются на самое твое святое! А на самом деле все хотят хапнуть спутник, чтобы остальные плясали под их дудку…
Некоторое время они молчали. Потом Гидеон потянулся к свертку, который принес.
– Ты уж извини, вряд ли я у тебя теперь шафером буду.
– Да ладно, я все понимаю. Все равно, я католик, ты протестант. – Де Нейра улыбнулся: – Отца Рональдо удар бы хватил.
– Вы с днем определились наконец?
– А какая теперь разница? Завтра сходим в церковь, пусть быстро повенчают. Не до церемоний уже.
– Вот, держи, – Гидеон протянул де Нейре сверток. – Это вам от нас. Подарок. На свадьбу.
Де Нейра взял сверток и тут же чуть его не выронил.
– Ух ты, черт, тяжелое! Это что?
– Камень. Только не простой. Под нашим домом зарыт такой же, его еще мой прадед, когда дом строил, заложил. У того камня хорошая мана, потому что прадед был великим колдуном и собрал в нем всю силу предков нашей семьи. Я на той неделе зарыл рядом с ним этот камень, чтобы на него хоть часть мана с прадедова камня перешла. Ты как свой дом заведешь, тоже зарой его где-нибудь во дворе, тогда и у тебя в семье все будет хорошо. Конечно, ты можешь в это не верить…
– Спасибо, Гидеон! – Де Нейра вдруг обнял собеседника. – Это отличный подарок! Надеюсь, он успеет мне пригодиться…
Де Нейра отстранился от Гидеона.
– Ты чего? – спросил опешивший Гидеон.
– Да так. Знаешь, отец Рональдо на проповеди как-то рассказал нам притчу о царе Соломоне. Она, типа, учит смирению. Так вот, однажды Соломон обратился за советом к придворному мудрецу с просьбой: «Помоги мне – очень многое в этой жизни способно вывести меня из себя. Я очень подвержен страстям, и это мне мешает!» На что мудрец ответил: «Я знаю, как помочь тебе. Надень это кольцо – на нем высечена фраза: «Это пройдет». Когда нахлынет сильный гнев или сильная радость, посмотри на эту надпись, и она тебя отрезвит. В этом ты найдешь спасение от страстей!» Соломон последовал совету мудреца и обрел спокойствие. Но настал момент, когда, взглянув, как обычно, на кольцо, он не успокоился, а, наоборот, еще
