– А что такое, господин генерал?
– Да ничего. Видел Спенсера? – Бебье уселся рядом. – Мы здесь уже почти забыли, что такое форма. А когда ты последний раз стрелял хотя бы по мишени? Но знаешь, всему есть предел. Еще раз в
Гидеон мысленно выругался. Ну надо же было под конец все-таки попасться! И что мешало ему снять футболку, пока он таскал кабели?
– Так точно, господин генерал, – ответил он вслух. – Извиняюсь, очень торопился…
– Ладно, можете валить по домам. Корабль с солдатами уже на подходе.
Не подчиниться такому приказу было глупо. Гидеон спрыгнул на землю и припустил к курящим кружком пилотам.
– Все, народ, дуем отсюда, – сообщил он им. – Швартуем машины в Шуазель Бэй, и по домам – Бебье разрешил. А я пока задержусь, знакомого увидел.
С этими словами Гидеон зашагал к маячившей на склоне фигуре Альваро де Нейры.
– Привет, – поздоровался он, подходя ближе.
– И тебе не болеть, – кивнул де Нейра, дернувшись, словно его застукали за чем-то непотребным. – А, это ты, Гидеон… Что-то я тебя не заметил. Как служба?
– Ты чего такой нервный?
– Спал плохо, – огрызнулся де Нейра.
– Опять травой балуешься?
– Да нет же, говорю тебе – спал плохо. Подруга залетела.
– Ага, – кивнул Гидеон. – Ну, рано или поздно это происходит всегда.
– Да ты, как я посмотрю, большой знаток женщин! – фыркнул де Нейра.
– В этом плане они все одинаковы, – пожал плечами Гидеон. – Я вот после этого женился. И ничего, как видишь.
– Погоди, так ты ж вроде говорил, что души в ней не чаешь?! – Де Нейра оторопело уставился на Гидеона.
– Так одно другому не помеха. Мы все равно пожениться собирались. Ну пришлось это раньше сделать.
– Жесть… А я вот пока жениться не планировал.
– Пусть сделает аборт.
– Не хочет. Истерику устроила.
– Ну, с таким, как ты, у нее вариантов все равно не останется.
При этих словах де Нейра раскрыл рот от удивления.
– А чем это я тебе плох? – спросил он.
– Мне – ничем. А у нее сам спроси.
– Ладно, замяли, – буркнул де Нейра. – Ваши что накопали на этого урода? Каждый раз гляжу, и словно на проповеди у отца Рональдо. Вот он нас любит картинами ада стращать…
Гидеон поежился, вспомнив, какие ассоциации вызвал спутник у него самого.
– Пока ничего не говорят. Какой-то Менапи всем заправляет, аж из столицы привезли.
– А… – де Нейра почесал небритый подбородок. – Наши дурни тоже в непонятках. Вроде проверили по довоенным записям орбитального трафика, ничего похожего на этот спутник не нашли. К вашим сходили, у вас натовская информационная база сохранилась, – так в ней тоже пусто.
– Ну ведь не мог же он ниоткуда взяться?
– Да, говорят, в последние дни войны кто что только на орбиту не отправлял. Я так думаю, что это какой-то из последних, туда такое пихали… Даже думать страшно, что у него внутри может быть. А эти придурки там ходят, только что пальцами во все не тыкают…
Де Нейра сплюнул под ноги.
– Ладно, Гидеон, бывай. Рад был тебя увидеть.
– Я тоже. Поговори со своей подругой.
Всю дорогу домой Гидеон думал над словами де Нейры. Настроение, и без того испорченное ранним подъемом и возней с приборами на солнце, упало до нуля. И лишь когда во дворе его дома на нем повисли радостно орущие Мика и Джун, он выбросил из головы события на острове Овау.
Погода сегодня не радовала. Небо на севере затянуло клубящимися тучами. Передний край грозового фронта солнечные лучи окрашивали в темное золото, но цвет этот выглядел мрачным, как на надгробии. Предчувствуя бурю, ветер стих, и море застыло, превратившись в огромную солнечную батарею. В ней отражался ярко-голубой небесный купол и крошечный силуэт электроплана.
Филиппинские метеостанции уже несколько дней передавали штормовое предупреждение, но Гидеону с высоты полета было видно, что до прихода бури еще есть несколько часов. Он снова совершал дежурный облет границ. На Овау на этот раз царило затишье – военные отсняли спутник со всех позиций, замерили вокруг него все что можно и даже частично содрали нагар. На корпусе действительно нашлось несколько надписей, сделанных иероглифами, но прочитать их никто пока не смог. После чего спутник оставили в покое – сдвинуть такую махину с места можно было только тяжелыми транспортными вертолетами, а они сохранились только в Австралии и Новой Зеландии.
Гидеон несколько раз прошелся над безжизненными островными вершинами. В один из облетов ему показалось, что среди холмов что-то ярко блеснуло. Он развернул «Марлин» и пошел на снижение. В то же мгновение в воздух взлетела сигнальная ракета. А затем Гидеон разглядел на склоне холма фигуру человека, размахивающего руками. Убедившись, что его заметили, тот бросился вниз по склону.
Когда Гидеон приводнял свой «Марлин», он уже знал, что увидит. Электроплан ПНГ качался на редких волнах, привязанный к той же пальме, что и в прошлый раз. А его пилот, не жалея ног, мчался к берегу. На груди у бегуна болтался огромный морской бинокль – отблески его линз и заметил Гидеон.
– У тебя чего, авария? Ты сколько здесь торчишь? А своих вызывал? – засыпал Гидеон вопросами радостно лыбящегося де Нейру.
– Дурак, я уже третий день как сам напрашиваюсь на дежурство! Все жду, пока ты появишься!
– А-а… – опешил Гидеон. – На солнце перегрелся, да?
– Я женюсь!
– Что?
– Женюсь, говорю!
Гидеон пялился на де Нейру с минуту, а потом свалился на землю и начал ржать.
– Ой, не могу! Ты это всерьез? А как же курево, выпивка и бабы?
– Курить уже бросаю…
На лице де Нейры были написаны столь явная обида и недоумение, что Гидеон не выдержал и снова зашелся в хохоте, завалившись на бок.
– Ну ты и скотина, Гидеон. – Де Нейра шмякнулся на зад рядом с ухахатывающимся пилотом. – Я думал, ты за меня порадуешься, а ты ржать…
– О господи, сейчас умру! – Гидеон с трудом загнал внутрь неудержимо рвущийся наружу смех. – Извини, я на самом деле рад. Нет, серьезно. Просто вспомнил, что ты говорил, когда мы впервые встретились…
Он поднялся с земли, сел рядом и нашарил свалившуюся бейсболку.
– У, зараза! – Де Нейра ткнул его кулаком в бок. – А ведь это все из-за тебя!
– Ну конечно, – фыркнул Гидеон. – Ты еще скажи, что тебе ночью сам архангел Михаил явился и пожурил за беспутную жизнь.
– Да я серьезно! Я пока летел обратно в прошлый раз, все о тебе думал. Ну, типа, тебе вот под сорок уже, так? У тебя жена, дети, дом – ты к ним летишь, тебе есть куда возвращаться. А вот я сейчас припрусь в Киету, и что? Не дом, а сарай – мне же все эти годы до одного места было, где я живу. Баб трахать и так сойдет. Денег тоже вечно нет. У меня в части кличка – Дай Доллар. За две недели до зарплаты стрелять начинаю. А иногда и вообще у своих дам на шее висеть приходится. Самому стыдно…
– Альваро, ты чего? Я не приходской священник, а ты не на исповеди. Ты же взрослый человек! Решил жениться? Молодец, уважаю! Но пойми правильно – мир от этого с ног на голову не перевернется, да и не спасешь ты его этим. Ты же на самом деле это для себя делаешь.
