«Как насчет боевой поддержки?» Белоснежный крахмальный платок в руках господина Отто постепенно приобретал серо-желтый цвет и все больше напоминал скомканную тряпку. В очередной раз вытирая лоб и шею, господин Отто почувствовал неодолимое желание залезть под стол, но поборол его ввиду полной бессмысленности. В голосе его явственно зазвучали слезы:

– Господа, я же рад вам услужить, но я же разорюсь, а у меня семья, дети! И потом, над двигателем работают молодые люди, Вилли и Готлиб, у них есть чертежи, даже если я сверну работу, они наверняка продолжат ее сами! Очень увлеченные молодые люди… Если бы вы предложили хоть какую-то компенсацию…

Ваю вздохнул, и в этом вздохе явственно слышался голос надвигающегося урагана. Вивасват стиснул в кармане зеркальный кристалл. Не по сезону потеющий человек вызывал у него жалость и уважение одновременно.

Боится до смерти и при этом заговаривает о компенсации.

Чем-то он напомнил младшему жрецу его самого. Он точно так же перепугался, когда Госпожа Адити, поддерживающая небо и землю, засекла его самодельную программку слежения. И, несмотря на страх, продолжал мечтать о проекте «Батарейка Сурьи».

– Мы понимаем вас, господин Отто.

В хронокосмическом челноке разразился скандал.

– Младший жрец Вивасват! – громыхал голос Индры. – Что за безответственное поведение? Этот ваш Отто был напуган, как жертва для Кали! Можно было с ним что угодно делать! А вы?!

Вивасват понуро смотрел в пол. Ну да, они планировали, что он возьмет с Отто обещание не доводить до конца работы по двигателю внутреннего сгорания и в обмен вручит компенсацию. А он просто ушел.

Есть ли смысл отстаивать свою позицию перед начальником, который заранее убежден в своей правоте? И как ее отстаивать, если тот рта не дает раскрыть?

Если бы Индра прислушался… Вивасват бы объяснил: бессмысленно договариваться с Отто. Потому что…

– Угомонись, Индра. – Голос Ваю пронесся по комнате как живительный ветерок. Вивасват вдруг понял, почему столь долгие годы могущественный Индра и ветреный Ваю работают в паре: пока первый бушевал, второй успевал подумать. Ох, мудра ты, Мать Адити…

– Вивасват прав, – негромко продолжал Ваю.

От кого-кого, а от старшего жреца Вивасват защиты не ожидал. Ваю, казалось, важнее всего было набить живот чем-нибудь запрещенным и поменьше работать. «А ведь именно он просветил меня насчет природной энергетики – возможности людей получать электричество из ветра, воды и тому подобных природных сил, – вдруг вспомнил Вивасват. – По годам показал в темпоральных сегментах, что, когда и где построили. Я тогда думал, он это рассказывает, чтоб я за него то задание сделал. А между прочим, он всю информацию помнил наизусть! Похоже, не такой уж и лентяй ветреный Ваю…»

– Этот Отто получит компенсацию, а слово свое не сдержит, – продолжал Ваю. – Такой человек, коммивояжер, торгаш и к тому же фанатик. Мотора своего фанатик…

– Как он может не сдержать?! Я его лично в порошок…

– Индра, а он лично ни в чем не будет виноват. Он же сказал: не один работает. – Ваю помолчал. Не к месту вспомнилось давнишнее совместное с Индрой задание в темпоральном сегменте 20/1. Громовержец тогда… в архивах «Адити» это назвали мягко – «не нашел общего языка». Итак, Индра не нашел этого самого общего с неким изобретателем и решил приостановить его проект привычным для себя способом. В итоге в сибирской тайге выгорело несколько сотен квадратных километров, и ученые до сих пор спорят, был это метеорит или комета… Похоже, и сам Индра вспомнил, сразу замолчал.

– Я себя до сих пор корю… – Ваю не стал говорить, что корит себя за то, что не успел остановить тогда напарника. Индра поймет, а младшему жрецу пока такие интимные подробности знать не обязательно. – Нельзя так давить божественной силой и авторитетом. Так не исправить к лучшему… – Кое-что уже вообще не исправить, хорошо хоть людей на тех сотнях квадратных километров почти не было. – Индра, это люди конца девятнадцатого века. Для них бог и честь – технический прогресс.

– И прибыль от него, – грустно прибавил Вивасват. Грустно и торопливо, чтобы успеть, пока грозный Индра готов слушать. – Я смотрел в его глаза и видел: он все равно получит свой знаменитый патент DRP 532.

– Да он же видел, во что его двигатели превратят планету! Ты же ему показал!

– Для него это не столь важно. – Ваю вздохнул, словно описываемая ситуация повторялась из века в век с разными персонажами и каждый раз утомляла и расстраивала его. – Может, не до конца верит, может, подспудно надеется, что как-то все обойдется. По крайней мере, его личная цель – создать мотор – сейчас для него важнее. Сама Владычица не разберет, чего такие люди больше хотят – славы или денег.

– И разбирать не будет, – буркнул Индра. – Так или иначе, эта часть «Батарейки» провалена. Кто следующий?

Мелкий теплый дождь немецкой осени сбивал пожухлые листья с когда-то душистых лип. Припозднившиеся на работе служащиеся расходились по домам, мечтая о горячем ужине, паре прохладного пива и теплой постели. Лишь эту парочку не волновало позднее время суток.

Вильгельм Майбах машинально вытер руки. Тряпка оказалась отнюдь не чистой, а перепачканной машинным маслом. Он растерянно посмотрел на Готлиба Даймлера. Перед этими странными… людьми ли?.. он отчаянно нуждался в твердом плече старшего товарища.

– Значит, говорите, этот жирный боров Отто нас все-таки надует? – долговязый белобрысый Готлиб Даймлер неосознанно напряг руки и сжал кулаки. – Запатентует мотор на свое имя, а Вилли останется не при чем? – Оба смотрели на выдаваемые голубым кристаллом объемные картины будущего.

А Вивасват заглядывал в прошлое. Тысяча восемьсот пятьдесят шестой год… Маленький мальчик сидит на табурете посреди пустой кухни. Сухопарый мужчина средних лет, в сюртуке и плохо накрахмаленной манишке, берет его за руку. Вилли знает, что должен идти с этим мужчиной, советником городской управы. Его родители умерли, близких родственников нет, поэтому ему придется до совершеннолетия жить в городском приюте. Он все это знает, но как же не хочется вставать и уходить с кухни, оставляя все, что напоминает ему о семье…

Вивасват не рос в приюте, как Вильгельм, но материнской ласки и заботы ему тоже досталось очень мало. Мать всегда была занята делами, поручала надзирать за младшим сыном старшим братьям, так что он и видел-то ее считаные разы. Да и обстановку в хроноорбитальном комплексе «Адити» с его почти армейским уставом семейной не назовешь. Нет, Вивасват прекрасно понимал, что без дисциплины успеха не добиться, но порой он тосковал по полузнакомому понятию «мама».

Нынешний Вильгельм возбужденно потряс головой:

– А КПД-то у нового мотора будет пятнадцать процентов – в три раза выше, чем у паровиков… Не зря я все-таки над ним работаю, а, Готлиб? Черт с ним, с именем, это же такой шаг… такой прогресс…

– Ну, и вы со временем свое возьмете. Вы, Вильгельм, меньше чем через десять лет – в 1882 году – сконструируете куда более мощный двигатель. Тоже четырехтактный, но работать он будет уже не на газу, а на бензине.

– Бензин! – фыркнул Готлиб. – Антисептик, который в аптеке продают! – но наткнулся на задумчивый взгляд Майбаха.

Вилли-приютский дергается от резкого толчка в плечо и делает шаг назад. На него наступает мальчишка, его ровесник, такой же тощий, но со злым взглядом. Позади маячат еще двое. Они уже давно в приюте, а Вилли новенький, еще домашний. Он растерянно глядит по сторонам, но здесь, кажется, некому его защищать. Вилли-приютский смотрит исподлобья, плотно сжав губы: хочется плакать, но надо драться. Или подчиниться и отдать всю мелочь, что с домашних времен осталась в его карманах…

Внезапно нападающий мальчишка отлетает в сторону. Его отталкивает парень года на четыре старше, длинный как жердь и такой же худой. Светлые волосы по-приютски уродливо обстрижены, та же казенная одежда, что и у других, но чувствуется: с этим парнишкой лучше не связываться.

– Пошли вон! – рычит нежданный защитник, и обидчики Вилли втягивают головы в плечи. – Взяли моду втроем на одного! Пошли, – это уже новичку, – объясню тебе, что тут и как. Меня Готлиб зовут, – и улыбается. Пары зубов у него не хватает, но улыбка искренняя, дружеская.