3Ах, с младенческих лет,Ты знаешь, душа, как для меня все звуки становятся музыкой,Голос матери моей в колыбельной или в молитве(Голос — о нежные голоса — все милые памяти голоса!И высшее в мире чудо — голоса дорогой моей матери или сестры),Дождь, прорастанье зерна, и ветер над тонколистой пшеницей,И моря ритмичный прибой, шуршащий о влажный песок,Чириканье птиц, пронзительный крик ястребовИль крики дичи ночной, летающей низко, держащей путь на юг иль на север,Псалмы в деревенской церкви или под сенью деревьев пикник на зеленой поляне,Скрипач в кабачке — и под треньканье струн залихватские песни матросов,Мычащее стадо, блеющие овцы — петух, кукарекающий на рассвете.Мелодии всех прославленных в мире народов звучат вкруг меня,Немецкие песни дружбы, вина и любви,Ирландские саги, веселые джиги и танцы — напевы английских баллад,Французские и шотландские песни, и надо всем остальным —Творенья великой Италии.Вот на подмостки, с бледным лицом, но движима огненной страстью,Выходит гордая Норма[170], размахивая кинжалом.Бот обезумевшая Лючия[171] идет с неестественным блеском в глазах,И дико клубятся по ветру ее разметавшиеся волосы,А вот Эрнани[172] гуляет в саду, украшенном пышно для свадьбы,Среди ночных ароматов роз, сияя от радости, он держит любимой рукуИ слышит внезапно жестокий призыв, заклятье смертное рога.Скрестились мечи, развеваются белые волосы,Но все ясней баритон и баc электрический мира,Дуэт тромбонов — во веки веков. Libertad!Густая тень испанских каштанов,У старых, тяжелых стен монастырских — печальная песня,То песня погибшей любви — в отчаянье гаснущий светоч жизни и юности,Поет умирающий лебедь — сердце Фернандо[173] разбилось.Преодолевшая горе, возвращается песня Амины[174],Бесчисленны, как звезды, и радостны, точно утренний свет, потоки ее ликований.(Но вот, переполнена счастьем, идет и она!Сияют глаза — контральто Венеры — цветущая матерь,Сестра горделивых богов — запела сама Альбони[175].)4Я слышу те оды, симфонии, оперы,Я слышу Вильгельма Телля — то говорит пробужденный, разгневанный грозный народ,Звучат «Гугеноты», «Пророк» и «Роберт-Дьявол» Мейербера,И «Фауст» Гуно, и «Дон-Жуан» Моцарта.Звучит танцевальная музыка всех народов,Вальс (этот изящный ритм, затопляющий, захлестывающий меня блаженством),Болеро под звон гитар и щелканье кастаньет.Я вижу религиозные пляски и старых и новых времен,Я слышу древнюю лиру евреев,Я вижу, идут крестоносцы, вздымая крест к небесам, под воинственный грохот литавров,Я слышу, поют монотонно дервиши, и песнь прерывают безумные возгласы, и, все в неистовом круговерченье, они обращаются к Мекке.Я вижу религиозные пляски экстазом охваченных арабов и персов,А там, в Элевзине, жилище Цереры, я вижу пляску нынешних греков,Я вижу, как плещут их руки, когда изгибается тело,Я слышу ритмичное шарканье пляшущих ног,Я вижу древний неистовый пляс корибантов — жрецов, которые ранят друг друга,Я вижу юношей Рима, бросающих и хватающих дротики под пронзительный звук флажолетов,Вот они падают на колени, вот поднимаются снова.Я слышу, как с мусульманской мечети взывает к творцу муэдзин,Я вижу внутри, в мечети, молящихся (ни проповеди, ни доводов важных, ни слов),Но в странном, благочестивом молчанье — пылают лбы, запрокинуты головы и страстный восторг выражают лица.Я слышу и многострунные арфы египтян,Простые песни нильских гребцов,Священные гимны Небесной империиИ нежные звуки китайского кинга[176] (и скалы и лес зачарованы)Или под флейту индуса, под звон будоражащей вины[177] —