3Я знал одного фермера, отца пятерых сыновей, —Они были отцы сыновей — и те тоже отцы сыновей, —Он был удивительно мощен, спокоен, прекрасен,Его голова, желто-белые волосы, борода, глубокий взгляд его темных глаз, широта и щедрость его обращенья —Все это меня привлекало, я его посещал, — он был также мудр;Он был шести футов ростом, старше восьмидесяти лет, — его сыновья были рослые, крепкие, бородатые, загорелые красавцы;Сыновья и дочери любили его — каждый, кто знал, любил его;Любили не из почтенья, а искренне — каждый по-своему;Он пил только воду, — кровь пробивалась румянцем сквозь темный загар его лица;Он был заядлый охотник, рыбак, — сам правил лодкой, что ему подарил судовой плотник; у него были ружья, что ему любя подарили;Когда он шел с пятью сыновьями и многими внуками на охоту иль рыбную ловлю, он казался среди них самым красивым и сильным;Вы хотели бы долго, долго быть с ним, сидеть с ним рядом в лодке, к нему прикасаясь.4Я понял, что быть с теми, кто нравится мне, — довольство,Что вечером посидеть и с другими людьми — довольство,Что быть окруженным прекрасной, пытливой, смеющейся, дышащей плотью — довольство,Побыть средь других, коснуться кого-нибудь, обвить рукой слегка его иль ее шею на миг — иль этого мало?Мне большего наслажденья не надо — я плаваю в нем, как в море.Есть что-то в общенье с людьми, в их виде, в касанье, в запахе их, что радует душу, —Многое радует душу, но это — особенно сильно.5Вот женское тело;Божественный нимб от него исходит с головы и до ног;Оно влечет к себе яростно притяжением неодолимым!Я дыханьем его увлечен, словно пар, и все исчезает, кроме меня и его:Все книги, искусство, религия, время, земля ощутимо-твердая, награда небес, страх ада — все исчезает;Его безумные токи играют неудержимо — и ответ им неудержим;Волосы, грудь, бедра, изгибы ног, небрежно повисшие руки — ее и мои — растворились;Отлив, порожденный приливом, прилив, порожденный отливом, — любовная плоть в томленье, в сладостной боли;Безграничный, прозрачный фонтан любви знойной, огромной, дрожь исступленья, белоцветный яростный сок;Новобрачная ночь любви переходит надежно и нежно в рассвет распростертый,Перелившись в желанный, покорный день,Потерявшись в объятьях сладостной плоти дневной.Это зародыш — от женщины после родится дитя, человек родится;Это купель рожденья — слиянье большого и малого, и снова исток.Не стыдитесь, женщины, — преимущество ваше включает других и начало других;Вы ворота тела, и вы ворота души.В женщине качества все, она их смягчает,Она на месте своем и движется в равновесии полном;В ней все скрыто, как должно, — она и деятельна и спокойна;Ей — зачинать дочерей, и ей — зачинать сыновей.Когда я вижу душу мою отраженной в Природе,Когда я вижу сквозь мглу кого-то в совершенстве невыразимом,Вижу склоненную голову и руки, скрещенные на груди, я Женщину вижу.6Мужчина тоже душа, и он на своем месте;В нем тоже все качества — он действие, сила;Изобилие познанной вселенной в нем;Ему подобают презренье, влеченье и вызов,И бурные страсти, безмерная радость, безмерное горе, и гордость ему подобают;Ведь душу умиротворяет достойная гордость мужчины;И знанье ему подобает, он любит всегда все исследовать сам;Какое б ни было море и плаванье, он лотом глубь измеряет.(И где ж ему лот свой бросать, как не там?)Священно тело мужское и женское тело;Чье б ни было — тело священно;И тело раба. И тело сошедшего на берег забитого иммигранта.Любой нужен здесь или там, как и тот, кто в достатке живет, как и вы;И каждому в шествии место дано.(Ведь все это — шествие,Вселенная — шествие с размеренным стройным движеньем.)Иль сами вы сведущи так, что зовете раба иль забитого иммигранта невеждой?Иль мните, что вы имеете право здраво судить, а он иль она не имеет?Иль думаете, что материя из текучей рассеянности отвердела, и почва лежит, вода течет, зелень растет
