Долиной. Солнце уже давно зашло, и сейчас только полная луна царила на усыпанном звездами небосклоне.

Ники оперся на ограду и стоял так, не отрывая взгляда от парка. Он был настолько погружен в свои мысли, что Джессике на мгновение показалось, что Ники сейчас сольется с темнотой, которая окутывает их.

Так они и стояли молча несколько минут, боясь нарушить очарование этой великолепной ночи. Ники очнулся первым.

– И после этого нам еще предстоит путь назад... – сказал он тихо. – Я не знаю, что было на этой земле до того, как мы родились, но это место всегда было особенным... Еще до того, как был построен город.

Джессика огляделась вокруг. Место действительно очаровывало. Ей почему-то всегда казалось, что она чувствует незримое присутствие тех людей, которые жили на этой земле до нее.

– Я часто бываю здесь, но никогда еще я не приводил кого-то сюда, – сказал Ники.

– Правда? Так почему же ты привел сюда меня?

– Я не знаю... Ты не такая, как другие. Мне не очень хотелось рекламировать это место, но вдруг захотелось показать его именно тебе. Я все время думаю о тебе, и мне кажется, что ты какая-то особенная, Джессика...

«Особенная» Джессика улыбнулась:

– И ты никогда не приходил сюда со своими подружками?

Ники удивленно посмотрел на нее:

– Я же сказал, что никогда и никого не приводил сюда. Я не обманываю тебя.

Джессике показалось, что она обидела его. Она посмотрела в его глаза и еще раз подумала о том, что Ники очень замкнутый человек.

Он долгое время скрывал от всех то, какой он на самом деле – мягкий и нежный, и демонстративно выставлял напоказ совсем неприглядные черты своего характера.

– Прости меня, – тихо произнесла Джессика.

Уж она-то прекрасно знала, какое количество неприятных недоразумений может произойти, когда все хорошее, что есть в человеке, не может реализоваться, натыкаясь на глухую стену непонимания окружающих его людей.

– Да нет, ничего страшного, – улыбнулся Ники, – никто не верит мне, когда я говорю людям правду о себе. Поэтому-то я и играю эту роль...

– Играешь роль?..

Он повернулся к Джессике.

– Да. У меня есть друг в Сан-Франциско. Денни. И у него неплохо шли дела. Несколько недель я занимался этим...

Джессика не очень-то понимала, о чем он говорит.

– Вы зарабатывали себе на каникулы?

– Нет, мы просто зарабатывали деньги...

– Хорошо, но как же школа?

Ники улыбнулся:

– Мне кажется, что до Микки Мауса дошло бы быстрее. Почему ты думаешь, что я должен был проводить время в классе, когда я мог потратить его на более важные дела.

Джессика была просто ошеломлена. Она никогда даже не задумывалась о том, как она, Джессика Уэйкфилд, могла бы прожить без школы!

– Но... – пролепетала она. – Скажи, как твои родители реагировали на это?

– Их это просто не волновало, – зло бросил Ники. – Даже если бы они знали, все равно это были бы не их проблемы. Это мое личное дело, и никого больше оно не должно волновать. У них и без меня достаточно проблем с моим братом... – его голос как-то подозрительно задрожал.

Джессика отчетливо видела профиль Ники, освещенный мягким лунным светом. Она испытывала огромную симпатию к этому человеку, которому казалось, что он не нужен никому в этом мире.

Джессика наклонилась к Ники и нежно поцеловала его. Он обнял ее и вернул ей поцелуй. В этот момент они снова словно поддерживали и охраняли друг друга, и в целом мире больше не было никого, кроме этих двух людей, которые так нуждались друг в друге.

Ники немного отстранился от Джессики и заглянул ей в глаза. Из приемника доносилась нежная, чарующая мелодия.

– Хочешь, потанцуем? – спросил Ники, и в следующий момент Джессика забыла обо всем на свете, кроме прекрасной музыки и рук, нежно обнимающих ее.

Штора приподнялась, впуская в комнату Джессики яркий солнечный свет.

Джессика зарылась лицом в подушку и простонала:

– Ну кто тебя просил делать это?

Элизабет вытащила из-под Джессики подушку и присела рядом с сестрой. Полная противоположность своей близняшки, Элизабет встала и оделась уже несколько часов назад.