– Я подумала, может быть, ты поднимешься наверх и поговоришь с Джессикой...

– Зачем? Что-то произошло?

Элизабет начала пристально разглядывать овсяные хлопья, лежащие у нее на тарелке, словно это были слитки золота.

– Понимаешь, я думаю, мы здорово обидели ее вчера вечером. Мне кажется, Джессике хочется пойти на слушание этого дела, но ее волнует то, хочешь ли ты этого. Ну вот я и подумала, что если ты поднимешься и поговоришь с ней, то...

– Послушай, Лиз, – прервал ее отец, – я знаю, что ты говоришь мне это сейчас, потому что заботишься о Джессике. Но я не думаю, что я или мама сделаем лучше, если будем во всем потакать ей. Вы всегда с ней были очень разные, и я не думаю, что Джессике интересно то, что интересует тебя.

– Но, пап, может, если ты поговоришь с ней, то...

– Нет, Лиз! Мы с мамой всегда старались воспитывать вас так, чтобы не подавлять вашу индивидуальность. Джессика сделала свой выбор, и пусть она сама реализует себя. Мы слишком долго делали то, что хочется Джессике, мы думали о ней, но разве она думала о нас? Если Джессика хочет прийти, то пусть приходит. Но я не пойду к ней и не стану просить ее об этом!

Теперь Элизабет внимательно изучала свой стакан. Она уже не знала, говорить родителям о Ники или не стоит. Ведь если она скажет им о нем, ей придется объяснить, почему она так отрицательно настроена против Ники Шепарда, а следовательно, рассказать о его репутации. И Элизабет решила все-таки прекратить разговор на эту тему. Что бы там ни было, но Джессика вряд ли простила бы ей, если бы она рассказала родителям про Ники.

– Все, – сказал папа, допивая кофе, – надо заканчивать. Если мы не поторопимся, то наверняка опоздаем.

Миссис Уэйкфилд начала убирать со стола, а потом спросила Элизабет:

– Ты уже договорилась в редакции насчет своих статей?

– Да, – ответила Элизабет, – я звонила вчера редактору, и он сказал, что это отличная идея. Он хочет, чтобы я начала делать заметки сегодня же, с предварительного слушания.

– Ну что ж, замечательно! – Мистер Уэйкфилд взял свой дипломат и направился к двери. – Вы готовы, мисс специальный корреспондент?

Элизабет быстро допила сок, схватила приготовленный заранее блокнот и выпалила:

– А вы что от меня ожидали, господин работодатель?

Она поцеловала маму и выскользнула из кухни вслед за отцом. Садясь в машину, Элизабет решила, что папа был все-таки прав насчет Джессики.

Это было серьезное задание. Самая крупная газета Ласковой Долины предоставляла Элизабет место для публикации. Ей необходимо было успокоиться и собраться с мыслями перед тем, как начнется слушание. А проблемы Джессики могут немного подождать.

Слушание в суде продолжалось больше часа. Предполагалось, что все будет происходить в неофициальной обстановке, но тем не менее Элизабет чувствовала себя очень значительной персоной, когда сидела и записывала все в свой блокнот.

Элизабет внимательно вслушивалась в то, что говорили, обращаясь к судье. Все говорили достаточно тихо, но слышимость была хорошей, поэтому «мисс специальный корреспондент» не пропустила ни слова.

Перед началом заседания Элизабет увидела Рикки. Он сидел рядом с матерью и младшей сестрой. Все они сидели, опустив глаза. Казалось, их страшила даже одна мысль о том, чтобы встретиться взглядами друг с другом.

Бабушка и дедушка Рикки сидели за одним столом с мистером Уэйкфилдом и Марианной Уэст, партнером отца но фирме. Элизабет была поражена, с каким вниманием и заботой, щадя их чувства, защищал права этих двух пожилых людей ее отец.

Они говорили с сильным итальянским акцентом и часто, перед тем как объяснить что-то судье, советовались с мистером Уэйкфилдом. Когда судья упоминал имя их сына, отца Рикки, они, словно стыдясь за него, опускали глаза.

Мистер Уэйкфилд сказал Элизабет, что когда-то, очень давно, бабушка и дедушка Рикки приехали в Америку из Италии. Всю жизнь они много работали, чтобы обеспечить себе спокойную жизнь на старости лет. И вот сейчас, в таком возрасте, они через суд отвоевывали право видеть своих внуков.

«Ведь это же совсем несправедливо!» – размышляла про себя Элизабет.

Она была поражена внезапной остановкой слушания. Судья просто объявил о прекращении слушания и сказал, что объявляется перерыв. Казалось, что ничего больше нельзя решить, но тем не менее всех информировали, что следующее заседание состоится в пятницу, где и будет вынесено окончательное решение.

Нед Уэйкфилд знаком показал дочери, что через пару минут встретится с ней в холле. По всей видимости, он должен был еще что-то обсудить со своими клиентами.

Элизабет собрала свои записи и вышла в коридор. Она остановилась около фонтанчика с питьевой водой и уже собралась попить, как вдруг услышала, что Рикки Копальдо окликнул ее.

– Привет, – поздоровалась она.

Рикки был мрачнее тучи и настроен, как показалось Элизабет, очень враждебно.

– Я слышал, ты собираешься написать статью в газету об этом процессе, – произнес он.

Элизабет подняла голову и посмотрела Рикки прямо в глаза.

– Да, собираюсь!