Одинокая девушка. — И она стрельнула в него глазками — посмотреть, какова будет реакция.

Тора осклабился.

— Да что вы говорите?! Ну что за слепцы эти мужчины! Что за дурачье, ей-богу! А может быть, их отпугивает ваш непревзойденный талант?

Она хихикнула.

— Вот льстец! Впрочем, не сказать, что ты не прав. Когда я выступала, работа занимала у меня все время. Любовь мешает тренировкам. Акробатам требуется такое же самообладание, как борцам или лучникам. Поэтому я предавалась воздержанию. Это было нелегко. Очень нелегко, потому как нрав-то у меня горячий. — Она вздохнула. — А в итоге карьера моя все-таки рухнула. В один прекрасный день, когда я выступала при дворе, был там такой мужчина о-очень высоких кровей… такой величавый красавец… Нет, ничего не стану больше говорить! Скажу только, что был он куда как настойчив! — Она заулыбалась и снова прикрыла лицо веером.

— Ах вот оно что! — Тора закивал. — Ну а столь скромная персона, как я, может любоваться только со стороны тем, что так пылко возжелал сей родовитый красавец. — Так-то оно даже легче, подумал про себя Тора, бросая косые взгляды на молоденьких гимнасток, кувыркающихся в зале, среди которых вряд ли сыскалась бы хоть одна скромница.

— Разумеется, — сказала госпожа Вишневый Цвет, выглядывая из-за веера. — Я женщина высоких принципов и занимаюсь уважаемым делом. Стараюсь быть примером для других. — Она махнула пухлой рукой в сторону резвящихся акробатов и танцоров. — Если ты пришел сюда потренироваться, то пожалуйста, но всяких там неприличностей я не потерплю. Понял?

Тора застенчиво пообещал вести себя хорошо. Выражение лица ее смягчилось. Улыбаясь и теребя себя за локоны, она прибавила:

— Беда вот только, что никто из этой деревенщины, что я беру на работу, не знает толка в палочном бою. Прямо хоть сама берись за палку. Ну а ты-то, конечно, не выступал?

Тора слушал ее вполуха, соображая про себя, как бы завести разговор об актерах.

— Не-е, я воевал. Раньше воевал. А теперь вот нанялся телохранителем и хочу быть в боевой форме.

Госпожа Вишневый Цвет кивнула и задумчиво поджала губы.

— Ну что ж, хорошее дело, — сказала она. — На улицах сейчас небезопасно. И для мужчин, и для женщин. Просто безобразие какое-то, что власти позволяют всякому отребью свободно разгуливать по городу. Ладно, Тора, я, пожалуй, возьму тебя, хотя палочные бои не по моей части. Будешь заниматься, ну, скажем, раз в неделю по часу. Сотня медью за один урок. Идет?

Тора на мгновение утратил дар речи. Что же это такое получается? Уж не собирается ли эта рыхлая тетка учить его искусству палочного боя? Да еще за такие деньги! Представив себе, как он сойдется с этой громадиной на глазах у людей, он прямо-таки ужаснулся. Да над ним будет потешаться весь город!

Но толстуха поняла его по-своему.

— Ладно, ладно, — сказала она. — Подозреваю, что ты, как и все, не толстосум. Будешь платить мне полсотни медью, когда сможешь. — Она поднялась. — Как насчет небольшой пробной разминочки прямо сейчас?

Тора в ужасе попятился.

— Нет, нет! — отчаянно запротестовал он. — Вы очень добры, но я не смогу сражаться с вами сегодня. Вы так нарядно одеты! Ну а в другой раз почту за высокую честь.

— Чепуха! — брякнула она и, развязав пояс, бросила его на пол. Проворное движение плеч — и черное шелковое кимоно, соскользнув, упало к ее лодыжкам. Как и девушки-акробатки, под платьем она носила только набедренную повязку. Женщина в синем кимоно с веерным узором подбежала и торопливо подобрала с пола одежду, аккуратно свернула ее и положила на кресло. Лица ее Тора не разглядел, зато от него не скрылись тонкая талия, округлые бедра и шелковистые длинные волосы, завязанные белым бантом. Служанка, на его взгляд, выглядела гораздо более аппетитной, чем ее хозяйка. Однако, опомнившись, он снова обратил взор на госпожу Вишневый Цвет.

Маленький красный нагрудничек с бахромой, скрепленный с набедренной повязкой, не мог скрыть громадную грудь и живот невероятных размеров. Тора глазел на все эти «прелести», а их обладательница между тем вдруг подняла толстенную руку и содрала с наголо бритой головы кокетливо завитые кудряшки, оказавшиеся лакированным париком. Вручив его служанке, она шагнула вниз с помоста и прошлась мимо Торы со всей бесстрастностью борца-мужчины. Ее короткие ноги перерастали в огромные колышущиеся бедра; громадные ягодицы с ямочками подпирали широченную спину. Несмотря на пол, строение тела у нее было мужское. Тора посмотрел на Гэнбу, надеясь, что это зрелище излечило его от любовной лихорадки, но как бы не так — его дружок не сводил с толстухи восторженных глаз.

Не обращая на них внимания, госпожа Вишневый Цвет выбрала на стойке две бамбуковые палки. Ту, что полегче, она бросила Торе и, приняв боевую позу, приказала:

— Твой выпад!

— Но, госпожа!..

— Никаких «но»! Чего ты ждешь? — отрезала она.

В настоящем бою ты был бы уже мертв. — Госпожа Вишневый Цвет еще не договорила этих слов, как ее палка замелькала в воздухе, со свистом описав дугу вокруг головы Торы.

Изумленно таращась на колышущиеся перед ним горы плоти, Тора запоздало и неуклюже парировал.

— Медленно, — откомментировала она и наметила новый удар ему между ног.

Тора подпрыгнул и на этот раз умудрился коснуться ее палки. Он начал наступать молниеносными движениями, атакуя ноги госпожи Вишневый Цвет и пытаясь заставить ее потерять равновесие. К его величайшему удивлению, она бросила палку и в мгновение ока, как пушинка, кувырнулась назад через голову, после чего приземлилась на пол с таким грохотом, что во всем зале задрожали доски. Из щелей между ними поднимались маленькие облачка пыли.

Тора стоял потрясенный, открыв рот, когда она вдруг подхватила свой шест и сделала вращающийся выпад. На этот раз ей удалось зацепить его. Тора больно шмякнулся на задницу. Зал взорвался аплодисментами. Гэнба орал:

— Превосходно! Какой блестящий выпад!

А госпожа Вишневый Цвет раскланивалась перед зрителями.

Тора еще пытался встать на ноги, когда она снова пошла в наступление. Мысленно выругавшись, он вынужден был взяться за оружие и изящно парировал. Следующие несколько минут она только и делала вызывающие броски, потому что Тора никак не мог заставить себя нападать на полуголую женщину — пришлось ему ограничиться защитными выпалами. В конце концов она приблизилась к нему так быстро и внезапно, что он оказался перед выбором — или перейти в наступление и дать ей напороться на его шест, или отказаться от боя.

Тора предпочел последнее.

Она встала в аккуратную стойку прямо перед ним, пыхтя и улыбаясь всем своим раскрасневшимся лицом.

— Ага! Достаточно, как я вижу?

— О да! — сказал Тора. — Вообще-то я не ожидал… то есть этот кувырок назад получился очень интересно, только я никогда прежде не видел, чтобы его использовали в палочном бою.

Она забрала у него шест и вместе со своим поместила обратно в стойку.

— А-а! Этот маленький прыжок? — сказала она через плечо. — Он из акробатики. Такие прыжки через голову я делала сотнями, и вверх и вниз по лестнице, и через всевозможные препятствия, которые люди выставляли на моем пути. Только, разумеется, я была тогда поменьше и помоложе и носила штанишки с рубашечкой, как мальчик.

— Да-а… это надо было видеть! — сказал Тора, пытаясь представить, как эта огромная женщина могла вообще быть похожей на мальчика. — Но не боитесь ли вы, что такой трюк может сыграть с бойцом злую шутку во время настоящего сражения? Ведь вы же расстаетесь с оружием, чтобы сделать этот кувырок.

Она между тем одевалась, туго стягивая пояс на пышных боках.