Через некоторое время спустя, грязь под ногами стала мягче и прилипала к их сапогам, как мокрая глина. С потолка капала вода, иногда капала на шею Эрагона и скатывалась по его позвоночнику, это ощущение напоминало прикосновение холодных пальцев. Один раз он подскользнулся и, когда схватился за стену для равновесия, обнаружил, что стены покрыты слизью.

Невозможно определить, сколько прошло времени, пока они шли по туннелю. Может, час. Может, десять. А может прошло только несколько минут. В любом случае, шея и плечи Эрагона болели оттого, что приходилось идти, согнувшись пополам; он уже устал видеть перед собой одно и тоже – двадцать футов камня розоватого оттенка.

Вскоре он заметил, что постепенно эхо затихает, а перерыв между повторяющимися звуками удлиняется. Вскоре после этого, туннель привел их в большую прямоугольную комнату с ребристым, половинчатым куполом с высотой более пятнадцати футов. Камера была пуста, за исключением гниющей бочки в углу. Напротив них, три одинаковые арки открывали путь в три похожие комнаты, маленькие и темные. Куда они вели, Эрагон не мог увидеть.

Их группа остановилась, и Эрагон выпрямился, поморщившись, так как его мышцы болели.

– Этого не было в планах Эрста Грейберда, – сказала Арья.

– Какой путь мы должны выбрать? – спросил Виден.

– Разве это не очевидно? – задала вопрос травница. – Левый. Всегда только левый, – и она зашагала в сторону арки, про которую говорила.

Эрагон ничего не мог с собой поделать.

– Левый с какой стороны? Если вы встанешь с другой стороны, то левым путем…

– Левый станет правым, а правый станет левым, да, да, – сказала травница. Ее глаза сузились. – Иногда ты слишком умен, даже для тебя, Губитель Шейдов… Хорошо, будь по-твоему. Но не говори, что я не предупреждала тебя, если мы в конце концов будем бродить здесь на протяжении нескольких дней.

На самом деле Эрагон предпочел бы зайти в центральную арку, которая, как ему казалось, должна вывести их на улицы города, но он не хотел вступать в спор с травницей. В конце концов, подумал он, мы найдем лестницу, так или иначе. Не может же быть много таких комнат под Драс-Леоной.

Направляя свой магический шар света вверх, Анжела пошла первой. Арья и Виден шли за ней, а Эрагон замыкал шествие.

Комната за правой аркой оказалась больше, чем сначала показалась, ибо ее стены тянулись на протяжении двадцати футов, затем комната поворачивала в сторону и тянулась еще несколько метров, и только потом вела в коридор с пустыми подсвечниками.Коридор кончался у трех выложенных арок, каждая из которой вела в такую же комнату с арками, и так далее.

'Кто построил все это и зачем?' – изумился сбитый с толку Эрагон. Они видели, что все комнаты были обветшалыми и не меблированными. Единственное, что они смогли найти – двуногий табурет, который развалился, стоило его коснуться носком ботинка, а также кучу разбитой посуды, лежащей под паутиной.

Анжела никогда не колебалась и не выглядела неуверенной в каком направлении им двигаться, без отлагательств она двинулась в правую сторону. Эрагон мог бы возразить, если бы у него была идея получше о том, куда им идти.

Травница остановилась, когда они оказались в круглой комнате с равно отдаленными друг от друга арками вдоль стен. Семь коридоров, включая тот, из которого они вышли, предстали перед ними за арками.

– Пометьте тот коридор, из которого мы пришли, иначе мы начнем ходить кругами, – сказала Арья.

Эрагон подошел к коридору и кончиком Брисингра нацарапал на каменной стене небольшую линию. Пока он это делал, он всматривался в темноту, пытаясь разглядеть Солембума, но не видел даже его усов. Эрагон надеялся, что кот-оборотень не потерялся в одной из комнат этого лабиринта. Он мог мысленно попытаться найти его, но подавил это желание; если кто-то почувствует, что он мысленно ощупывает все вокруг, Империя может узнать об их местонахождении.

– Ах! – воскликнула Анжела, и темнота вокруг Эрагона отступила, так как травница встала на цыпочки и подняла магический шар света так высоко, как только смогла.

Эрагон поспешил в центр комнаты, где стояли Анжела, Арья и Вирден.

– Что такое? – прошептал он.

– Потолок, Эрагон, – пробормотала Арья, – посмотри на потолок.

Он сделал, как она сказала, но увидел только множество древних, покрытых плесенью камней с ужасающим количеством трещин, поразительно, как потолок не рухнул.

А потом его взгляд сосредоточился, и он задохнулся.

Линии были не трещинами, а довольно глубокими резными рунами – целые ряды.Они были аккуратными и маленькими, с острыми углами и прямыми стеблями.Плесень и ушедшие века скрыли часть текста, но большее количество было разборчивым.

Эрагон напрягался с этими рунами некоторое время, но смог понять только несколько слов, да и те были написаны иначе, чем он привык.

– Что здесь написано? – спросил он. – Это язык гномов?

– Нет. – сказал Вирден. – Это язык твоего народа, на этом диалекте, когда то очень давно говорили фанатики Тоска.

Это имя ударило по Эрагону.

– Когда я и Роран спасали Катрину, мы слышали, как священники Хелгринда упоминали Тоска.

Вирден кивнул.

– Он принимается в качестве основы их веры. Тоск не был первым, кто возносил молитвы Хелгринду, но он был первым, кто систематизировал его веру и практику, и многие стали подражать ему. Те, кто преклоняются Хелгринду, считают Тоска божим пророком. И это – широко раскинул руки – это его история, от рождения, до самой смерти, такая, которой его ученики не делились с теми, кто был вне их секты.

Мы многое могли бы узнать из этого, – сказала Анжела, не отрывая глаз от потолка. – если бы у нас было время… Эрагон был удивлен, увидев ее настолько встревоженой.

Арья посмотрела на семь коридоров.

– Тогда недолго, читай быстрее.

Пока Вирден и Анжела просматривали руны с жадным интересом, Арья подошла к одной из арок и начала вполголоса петь заклинание на местонахождение и поиск пути. Закончив, она выждала момент, склонив голову набок, а затем перешла к другой арке.

Эрагон пялился на руны еще некоторое время. Потом вернулся к входу коридора, через который они пришли, и прислонился к стене, выжидая. Его плечо пробрал холод камней.

Арья остановилась перед четвертой аркой. Теперь знакомые интонации её голоса поднимались и опускались, как мягкое дыхание ветра.

Снова ничего.

Легкое щекотание на обратной стороне его правой ладони заставила Эрагона опустить глаза вниз. Огромный, бескрылый сверчок уцепился за его перчатку. Насекомое было отвратительное: черное, луковичной формы, с колючими ногами и массивной, похожей на череп, головой. Его панцирь сверкал, подобно маслу.

Эрагон вздрогнул оттого, что оно лазает по его руке и, сжав руку, выбросил насекомое в темноту.

Оно приземлилось с характерным стуком.

Пятый коридор сказал Арье не больше, чем предыдущие четыре. Она подошла ко входу, где стоял Эрагон, и остановилось перед седьмой аркой.

Прежде, чем она успела сотворить заклинание, гортанный визг разнесся по коридорам, как казалось, со всех сторон сразу, потом раздалось шипение, шлепок и снова визг; от всего этого волосы на теле Эрагона встали дыбом.

Анжела обернулась.

– Солембум!

Как один, все четверо обнажили клинки.

Эрагон оказался загнанным в центр комнаты, его взгляд метался от одной арки к другой. Его гедвей игнасия чесалась и покалывала, словно от маленьких укусов – бесполезные ощущения, ведь она не