копию Домиа абр вирда, которую старый ученый отдал Эрагону.

Вернувшись к кровати Эрагон отложил тяжелую книгу подальше,чтобы на неё не разлились чернила.Он положил свой щит на колени как поднос и расположил листы пергамента на поверхности.Резкий дубильный запах заполнил ноздри. Эрагон открыл крышку и макнул перо в чернила.

Он дотронулся до пузырька пером, чтобы часть чернил стекла обратно, и потом аккуратно провел первую полоску. Перо слабо поскрипывало, когда он писал руны своего родного языка. Когда он закончил, Эрагон сравнил их с записями предыдущего дня, чтобы понять улучшился ли его почерк – он улучшился совсем на чуть-чуть – так же как и руны из Домиа абр вирда, который он использовал как учебник.

Эрагон просмотрел алфавит трижды, обращая особое внимание на слова, которые вызывали затруднения. Потом он принялся записывать свои мысли и наблюдения относительно сегодняшних событий. Упражнение было полезным, не только потому, что позволяло Эрагону практиковаться в написании писем, но и лучше понимать все, что он увидел и сделал в течение дня.

Это было сложно,он начал писать потому,что у него был стимул. Кроме того это напомнило ему о Броме, о том как старый рассказчик учил его значению каждой руны. Это давало ему почувствовать близость с отцом.

После того как он записал все что хотел, Эрагон вымыл перо, взял кисть и лист пергамента, который уже был исписан наполовину рядами глифов древнего языка.

Способ письма эльфов, Лидуэн Кваэдхи, было гораздо труднее воспроизвести, чем руны своей собственной расы, благодаря сложным глифам и плавным формам. Тем не менее, он продолжал по двум причинам: ему необходимо поддержание близкого знакомства с рукописью. И если бы он собрался написать что-нибудь на древнем языке, он решил, что разумнее сделать это в такой форме, чтобы большинство людей были не в состоянии прочесть это.

У Эрагона была хорошая память, но он понял, что начинал забывать много заклинаний, которых ему когда-то давали Бром и Оромис. Поэтому Эрагон решил составить словарь известных ему слов древнего языка. Хотя это была очень оригинальная идея, он недооценивал значение такого материала до недавнего времени.

Он работал над словарем несколько часов, после чего положил свои записи в седельные сумки и достал Элдунари Глаэдра. Эрагон попытался вновь разбудить старого дракона, но потерпел неудачу. Однако Эрагон не сдавался. Сидя рядом с ящичком, он читал вслух про обряды и ритуалы гномов из Домиа абр вирда, с которыми Эрагон был незнаком, до очень глубокой ночи.

Затем Эрагон отложил книгу, погасил свечу и лег на койку,чтобы отдохнуть. Он бродил по фантастическим видениям в своих снах наяву, но это длилось недолго, лишь только начался рассвет, он тут же проснулся и встал, чтобы начать новый день.

Было утро, когда Роран и его люди достигли шатров у дороги. Лагерь казался серым и расплывчатым, что уменьшало видимость. В миле отсюда на юге находился город Эроуз, но Роран смог различить только общие очертания: стены, белые как снег, лестничные площадки с пролетами и много плотно построенных каменных башен.

Роран держался за седло, когда они скакали в лагерь, их лошади выглядели уставшими. Патрульный – мальчик – подбежал к Рорану и схватил уздечку в руки, натягивая ее, пока лошадь не остановилась.

Роран уставился на мальчика, не уверенный, что только что произошло, и после долгой паузы прохрипел: – Приведите ко мне Бригмана.

Не говоря ни слова, мальчик побежал между палатками, поднимая босыми пятками пыль.

Рорану казалось, что он ждал около часа. Тяжелое дыхание лошади соответствовало движению крови в его ушах. Когда Роран смотрел на землю, голова начинала кружиться. Где-то послышался звон шпор. Приблизительно дюжина воинов столпилась вокруг, облокотившись на копья и щиты, их лица выражали любопытство.

Через весь лагерь к Рорану шел широкоплечий мужчина, опираясь на свое копье. У него была большая, густая борода, и на ней блестели капельки пота – то ли от боли, то ли от температуры.

– Это ты, Молотобоец? – спросил он.

Роран проворчал соглашаясь. Он отпустил седло, опустил руку в карман рубахи и протянул Бригману помятый прямоугольник пергамента с приказами Насуады.

Бригман сломал восковую печать ногтем. Он прочитал послание, потом опустил его и посмотрел на Рорана безразличным взглядом.

– Мы ждали тебя, – сказал он. – Один из заклинателей Насуады связался со мной четыре дня назад и сказал, что ты отбыл, но я не думал, что ты прибудешь так скоро.

– Это было непросто, – сказал Роран.

Верхняя губа Бригмана дергалась. – Да, я уверен, что так и было…сэр. Он вернул пергамент. – Молотобоец, люди под твоим командованием. Мы собирались начать атаку у западных ворот. Возможно, вы собирались привести это к исполнению? – Вопрос был наполнен ядом.

Мир словно покачнулся, и Роран схватился за седло. Он так устал, чтобы препираться с кем-либо.

– Прикажите им отступить на сегодня, – сказал он.

– Вы растеряли свое остроумие? Как еще мы можем захватить город? Подготовка заняла у нас целое утро, и я не собираюсь сидеть, и крутить своими пальцами, пока вы будете отдыхать. Насуада ожидает, что мы закончим осаду в течение нескольких дней, и клянусь Ангвардом, я ее закончу!

Очень тихим голосом, чтобы только Бригман смог услышать, Роран прорычал: – Ты прикажешь воинам прекратить или я растяну тебя за лодыжки и отхлестать за неисполнение приказов. Я не начну ни какой атаки, пока не отдохну и не проанализирую ситуацию.

– Ты – глупец. Это было бы…

– Если ты не можете держать язык за зубами и исполнять свои обязанности, я отхлестать тебя сам – прямо здесь и сейчас.

Ноздри Бригмена раздулись. – В Вашем состоянии? У Вас нет шансов.

– Ты ошибаешься, – сказал Роран. И он был прав. Роран не был уверен в том, как он может справиться с Бригманом прямо сейчас, но в глубине души чувствовал, что смог бы.

Казалось, Бригман боролся с собой. – Прекрасно, – выплюнул он. – Не было бы правильным, если бы солдаты увидели, как мы валяемся в грязи. Мы останемся на месте, если ты хочешь, но не я буду ответственным за потраченное зря время. Это будет на твоей совести, не моей.

– Как всегда, – сказал Роран, и его горло отозвалось болью, когда он наклонился с коня. – Так же, как ты ответственен за беспорядок, созданный из этой осады.

Бригман нахмурил брови, и Роран понял, что неприязнь Бригмана к нему превратилась в ненависть. Он сожалел, что он не выбрал более дипломатичный ответ.

– Твоя палатка там.

Было ещё утро, когда проснулся Роран

Мягкий свет распространялся по палатке, поднимая ему настроение. На мгновение, Рорану показалось, что он спал только несколько минут. Потом он понял, что свет был более ярким, чем раньше.

Он проклинал себя, сердитый на то, что позволил себе спать так долго.

Тонкое одеяло накрывало его, не нужное при такой южной погоде, особенно с тех пор как Роран надел свои ботинки и одежду. Справившись, он сел прямо.

Стон вырвался из легких, поскольку, казалось, что его тело разорвали на мелкие кусочки. Он лег и начал схватать воздух. Вскоре начальный шок спал, но оставил после себя множество пульсирующих болей – одна хуже другой.

Ему понадобилось несколько минут, чтобы собраться с силами. С огромным усилием, он перевернулся на бок и спустил ноги с края койки.Он остановился, чтобы перевести дыхание перед попыткой, казалось бы невыполнимой, встать.

Поднявшись на ноги, он кисло улыбнулся. День обещал выдаться интересным.