Был уже поздний вечер,когда Эрагон открыл глаза.Сквозь облака в нескольких местах пробивались лучики света, освещая вершины разрушенных зданий.Хотя долина по прежнему выглядела,холодно,мокро и неприветливо,свет дал ей вновь обрести величие. В первый раз, Эрагон понял, почему Всадники решили поселиться на этом острове.

Он зевнул,потом посмотрел на Сапфиру и слегка коснулся её сознания.Она еще спала. Ее сознание было подобно пламени,которое тускнело и пока было похожа на тлеющие угли,но способное разгореться в любой момент.

Он был в расстроенных чувствах, и это напоминало ему о смерти – он вернулся в свой собственный разум и ограничил поток этих мыслей узкой щёлочкой: достаточной чтобы чувствовать себя в безопасности.

В лесу за ним, пара белок с визгом ругались друг на друга. Он нахмурился, эти звуки были слишком резкими и быстрыми, как будто кто-то подражал их крикам.

От размышлений кожу головы покалывало.

Он лежал на одном месте в течение часа, слушая крики и другой шум, который исходил из леса, и смотрел на фигуры нарисованные с помощью света, который светил через холмы, поля и горы чашеобразной долины.Затем небо закрыло лучи солнца, небо потемнело и начал падать снег на верхних склонах гор, окрашивая их в белый цвет.

Эрагон встал и сказал Глаэдру:

– Я пошел собирать дрова.Вернусь через несколько минут.

Дракон согласился, и Эрагон осторожно пошел через луг в лес, стараясь вести себя тихо, чтобы не потревожить Сапфиру. Он ускорил шаг как только добрался до деревьев. И хотя на окраине леса было много сухих веток, он хотел размять ноги и, если ему удасться, найти источник болтовни.

Тяжелые тени лежали под деревьями.И по прежнему,как и в пещере под землей,пахло грибами,гниющей древесиной.Мох и лишайник покрывавшие ветки,свисали и походили на изодраные кружева,запятнанные и промокшие,но сохранившие свою красоту.Они разделили лес на клетки разных размеров.

По журчанию ручья Эрагон определил свое местоположение и направился губже в лес. Теперь, когда он находился недалеко от вечнозеленых растений, то заметил, что они были не похожи на те, которые ростут в Спайне или даже в Дю Вальденвардене; их кисти состояли из семи игл вместо трех, и хотя, возможно, это было игрой тени, ему казалось, что тьма цеплялась за деревья, оборачиваясь вокруг стволов и веток словно плащ. К тому же, всему на этих деревьях, от трещин на коре до выпирающих корней, – всему была присуща своеобразная угловатость и резкость линий, от чего скадывалось такое впечатление, будто они собираются оторваться от земли и зашагать вниз в сторону города.

Эрагон вздрогнул и достал Брисингр из ножен. Никогда раньше ему не доводилось находиться в лесу, который был таким угрожающим. Казалось, что деревья были разгневанными и – как раньше в случае с яблоневой рощей – как будто хотели дотянуться до него и разорвать плоть до костей.

Тыльной стороной ладони он отмел полосу желтого лишайника и продолжил идти вперед.

До сих пор он не видел никаких признаков дичи,равно как он не нашел каких-либо признаков волков или медведей,что озадачило его.Это было близко в ручью,здесь должны быть следы,ведущие к воде

Может быть животные избегают эту часть леса, подумал он. Но почему?

Поваленный ствол лежал на его пути. Он перешагнул через него и сапог опустился по щиколотку в ковер из мха.Мгновение спустя гедвей игнасия на ладони стала чесаться, и он услышал крошечный хор: скри-скри и скри-скра, когда полдюжины белых, червеобразных личинок, каждая размером с один из его пальцев вырвалась из мха и начала убегать от него.

Старый инстинкт удержал его(предостерег), и он остановился, как если бы он случайно наткнулся на змею. Он и глазом не моргнул. Он даже не дышал, когда он смотрел на толстых, непристойного вида личинок, спасающихся бегством. В то же время, он мучил свою память в поисках любого упоминания о них во время его обучения в Эллесмере, но он не мог вспомнить ничего подобного.

– Глаэдр!Что это такое?Он показал дракону личинки.Как они называются на древнем языке?

К ужасу Эрагона Глаэдр сказал: 'Я их не знаю. Я не видел их раньше и не слышал ничего о них. Их не было раньше во Врёнгарде и в Алагезии. Не позволяй им прикасаться к тебе; они могут быть опаснее, чем кажутся'.

Как только они достигли расстояния в несколько футов между ними и Эрагоном, безымянные личинки запрыгали выше, чем обычно, и со скри-скро голубем нырнули обратно в мох. Когда они приземлились, они разделились, разделившись на рой зеленых многоножек, которые быстро исчезли в течение запутанных нитей мха.

Только тогда Эрагон позволил себе дышать.

– Их не должно существовать-сказал Глаэдр.Он выглядел обеспокоенным.

Эрагон медленно вытащил свой ботинок из мха и отступил за бревно. Тщательно изучая мох, он увидел, что то, что он сначала принял за концы старых ветвей, торчащих в травяном покрове, являлось на самом деле кусками сломанных ребер и рогов. Он подумал, что это останки одного или нескольких оленей.

После недолгого раздумья Эрагон повернулся и начал идти назад по своим следам, в этот раз намеренно избегая каждого клочка мха на своем пути, что было непростой задачей.

Кем бы ни был тот, кто болтал в лесу, он не стоил того, чтобы рисковать своей жизнью, пытаясь его найти – особенно, с тех пор, как Эрагон начал подозревать, что между деревьями скрывалось нечто похуже, чем личинки. Его ладони продолжали зудеть, и, по опыту, он знал, что это означает – какая-то опасность все еще была неподалеку.

Увидев между стволами деревьев поляну и синюю чешую Сапфиры, он свернул в сторону и направился к ручью. Берег потока был покрыт мхом, поэтому он перешагивал с бревна на камень, пока не добрался до скалы с плоской вершиной, торчащей из воды.

Там он присел на корточки, снял перчатки, и умыл руки, лицо и шею.Прикосновение ледяной воде было бодрящее, и в течение момента уши покраснели, и все его тело стало нагреваться.

Громкий дребезжащий крик раздался над потоком, когда он вытер последние капли со своей шеи.

Выглянув как можно осторожней,он посмотрел через верхушки деревьев на другой берег.

В тридцати футах выше, четыре тени сидели на ветке.Тени были большие, как сливы, и были расширены в разных направлениях, у них были черные овальные головы. Пара белых глаз, раскосые и щелевидные, светились по середке каждого овала, и по пустоте их взгляда было невозможно определить, чего они искали. В большом замешательстве, он никак не могу определить откуда отходят эти тени. Затем тени свернули в сторону и стали исчезать.

Не отрывая от них глаз, Эрагон потянулся к телу и схватил рукоятку Бриссингра.

Одна из теней как будто трепала перьями, а затем произнесла что-то похожее на болтовню белки. Еще два привидения делали то же самое, и лес вторил резкими криками их крики.(речь идет об эхе, кто не понял)!

Эрагон обдумал попытку коснуться их ума, но, вспомнив Фангур на его пути к Эллесмере, он отказался от этой идеи как от безрассудной.

– Эка аи фрикай ун Шуртугал, – произнес он шепотом. Я всадник и твой друг.

Тени, казалось, смотрели горящими глазами на него, и на мгновение, все было тихо, даже был слышен нежный ропот ручья. Затем они снова начали шептать, и их глаза становились более яркими, пока они не были похожи на куски раскаленного железа.

Когда, спустя несколько минут, тени не сдвинулись с места, чтобы напасть на него и, более того, не показали никаких признаков движения, Эрагон встал на ноги и осторожно протянул руку в сторону камня, лежащего за его спиной.

Это движение, казалось, встревожило призраков, они закричали в унисон. Потом пожали плечами и поисчезали, а на их месте появились четыре крупных совы, с тем же колючими перьями, окружающими их пестрая лица. Они открыли свои желтые клювы и шипели на него, браня его как только белки могут, а потом они распахнули крылья и молча улетели прочь, прячась за деревья и вскоре последняя из них исчезла за ширмой тяжелых ветвей.

– Барзул, сказал Эрагон. Он отскочил, и поспешил к поляне, где они остановились, останавливаясь