нескольких старших драконов и Всадников,но они не слушали.Они не были дураками,но столетия мира помешали им увидеть истинную ситуацию.

Разочарованые нехваткой информации,мы с Оромисом покинули Иллирию,чтобы узнать что сможем.Мы привезли с собой двух младших Всадников которые прибыли с разведки в северной части Спайна.Их имена возможно вам известны,ведь это были Киаланди и Формора.

'Ах'- скалаз Эрагон внезапно осознавая.

– Да.После полутора дней путешествия мы остановились в Эдур Нарох,старая сторожевая башня была построена,чтобы наблюдать за Серебрянным лесом.Без нашего ведома Киаланди и Формора посетили эту башню и убили трех находившихся там смотрителей.Затем они устроили там ловушку,в камнях окружавших башню,они сработали как только моя лапа коснулась их.Это было умное заклинание.Гальбаторикс обучил их лично.У нас не было защиты от него,так как оно не причинило нам никакого вреда,только замедлило наши движения и умы.Пока мы были в ловушке Киаланди и Формора на своих драконах начали кружить вокруг нас со скоростью колибри.

Когда они были готовы,они выпустили нас.Они бросили десятки заклинаний.Заклинание,чтобы не дать нам убежать,заклинание,чтобы не дать Оромису колдовать,заклинание,чтобы ослепить нас.И снова у нас не было защиты от них.Тогда мы начали мысленную атаку на Киаланди и Формору,и боролись несколько часов.Опыт был неприятным.Они были слабее и неопытнее,но их было четверо против двоих.И у них было Элдунари дракона Агаравеля,чьего всадника они убили.Они намеревались заставить нас провести Гальбаторикса и Проклятых в Иллирию,чтобы застать Всадников в расплох и захватить Элдунари,что хранятся там.

'Как вы сбежали?' Спросил Эрагон.

– Со временем стало ясно,что нам их не победить.Тогда Оромис рискнуть и с помощью магии освободить нас.Хоя он знал,что спровоцирует Киаланди и Формору тоже атаковать нас с помощью магии. Это была отчаянная уловка, но это был единственный выбор, который мы имели.

В тот же момент не зная планов Оромиса,я напал на них,стремясь причинить им вред.Оромис ждал именно такого момента.Он давно знал того кто научил Киаланди и Формора заклинаниям.Так,что знал слабые места их заклинаний.

– У Оромиса было лишь несколько секунд.Он стал использовать магию,Киаланди и Формора запаниковали и начали бросать свои заклинания.Оромису потребовалось три попытки,чтобы разорвать сдерживающие нас заклинания… Как именно он это сделал, я не могу сказать. Я сомневаюсь, что он действительно понял это сам.Проще говоря,он переместил нас на большое расстояние от того места где мы находились.

– Так же,как Арья отослала моё яйцо из Дю Вельденвардена в Спайн?-спросила Сапфира.

– И да, и нет, – ответил Глаэдр. – Да, он мгновенно переместил нас из одного места в другое. Но изменилось не только наше местонахождение, он также преобразовал саму нашу сущность, перестроил ее таким образом, что мы стали не теми, кем были раньше. Множество мельчайших частей тела можно поменять друг на друга без какого-либо вреда. Так он и сделал со всеми мышцами, костями и органами.

Эрагон поморщился. Такое заклинание было проявлением высочайших навыков, величайшим чудом магического искусства, которое могли сотворить только считанные единицы. И все же, как бы ни был поражен Эрагон, он не удержался от вопроса:

– Но как это получилось? Как личность ты бы не изменился.

– Это верно, но не совсем. Разница между двумя состояниями была еле заметной, но ее было достаточно, чтобы развеять чары, которые Киаланди и Формора наслали на нас.

– Какие заклинания они использовали, когда заметили, что делает Оромис? – спросила Сапфира.

K Эрагону пришло изображение Глаэдера ерошащего свои крылья, как будто он устал сидеть в одной позиции, столь длительное время. 'Первое заклинание – Форморы, означало намерение убиства нас, но наши защитные чары остановили его. Второе – которое от Киаланди… было необычное по сущности. Это было заклинание которое Киаланди узнал от Гальбаторикса, а он от духов, которые обладали Дурзой. Это я знаю точно, потому что я был в контакте с сознанием Киаланди, даже когда он сковал нас своей магией. Это было умное, жестокое заклинание, целью которого являлась в предотвращении Оромиса от прикосновения и манипулирования потоком энергии вокруг него, и таким образом, помешать ему пользоваться магией.'

Киаланди поступил так же с тобой?

'Он хотел, но он опасался, что это либо убьет меня или разорвет мою связь с моим сердцем сердец и тем самым создаст две независимые версии меня, которые они будут затем подчинять. Даже больше чем эльфы, драконы зависит от магии для нашего существования; без неё, мы быстро умрем.'

Эрагон чувсвовал любопытство Сапфиры.Это когда-нибудь случалось?Бывает ли,чтоб связь Элдунари с телом была разорвана еще до смерти дракона?

Это случалось, но об этом я расскажу в другой раз.

Сапфира утихла,но Эрагон был уверен, что она поднимет этот вопрос в ближайшее время.

«Но заклинание Киаланди не остановило Оромиса от возможности использовать магию, не так ли?»

Не полностью. Оно должно было, но Киаланди бросил заклятие, равно как Оромис перемещал нас с того места на другое, и поэтому его воздействие несколько уменьшилось. Тем не менее, оно ограждало его от использования всей, кроме самой незначительной магии, и как вы знаете, заклятье оставалось с ним до конца его жизни, несмотря на усилия наших мудрых целителей.

– Почему его защита не спасла его?

Глаедр вздохнул. Это тайна. Никто не делал этого раньше, и из ныне живущих только Галбаторикс знает секрет этого. Заклятие было наложено на мысли Оромиса однако оно могло иметь и не прямое влияние. Оно могло повлиять на энергию вокруг него, и его связь с этой энергией.

Эльфы довольно долго изучали магию, но даже они полностью не понимают взаимодействия материального мира с нематериальным. Это загадка, которая кажется, никогда не будет разгадана. Однако логично предположить, что духи знают об обоих мирах гораздо больше чем мы, ведь они являются частью одного мира, и взаимодействуют с другим в виде Тени

Не знаю, что из этого правда, но результат был таким: Оромис сотворил свое заклинание, освободил нас, но усилие подкосило его и наказало приступом, первым из многих. Он больше не мог использовать такие сильные чары, и, кроме этого, страдал слабостью плоти, которая убила бы его, если бы не его познания в магии. Когда Киаланди и Формора поймали нас, эта слабость уже затаилась внутри него, но после нашего перемещения и перестройки тел она показала себя во всей своей силе. Если бы всего этого не произошло, болезнь могла дремать в теле еще долгие годы.

Оромис упал на землю, беспомощный, словно дитя, а тем временем Формора и ее дракон, уродливая коричневая тварь, двинулись на нас, остальные тоже приближались. Я перепрыгнул через Оромиса и атаковал. Если бы они поняли, что он искалечен, то воспользовались бы этим, чтобы проникнуть в его разум и подчинить его себе. Нужно было отвлечь их, пока Оромис не придет в себя… Никогда я не сражался так яростно, как в тот день.Четверо врагов встали передо мной, пятеро, если считать Агаравела. Мои родичи, коричневый и фиолетовый, на котором восседал Киаланди, были меньше меня, но их зубы были острее, а когти – быстрее.И все же моя ярость дала мне больше сил, чем обычно, и я нанес смертельные раны им обоим. Киаланди был достаточно глуп, чтобы подойти на расстояние удара. Я схватил его и бросил в собственного дракона. – Глаэдр довольно рыкнул. – От этого его защитная магия не спасла. Один из шипов на спине дракона пронзил его. Надо было покончить с ним еще тогда, тогда коричневый дракон не заставил бы меня отступить.

Мы, должно быть, боролись в течение почти пяти минут прежде, чем я услышал крик Оромиса, что мы должны бежать. Я бросил грязь в лица моим противникам, затем возвратился к Оромису и схватил его моей правой передней лапой и обратился в бегство от Эдур Нарох. Киаланди и его дракон не могли нас преследовать, но Формора и коричневый могли, что и сделали.

Они поймали нас меньше чем в миля от пожарной вышки. Мы скрылись несколько раз, и затем коричневый дракон полетел подо мной, и я видел, что Формора собрался напасть на мою правую лапу с его мечом. Он пыталась вынудить меня опустить вниз Oромиса, или возможно он хотел убить его. Я крутился, чтобы уклониться от удара, и вместо моей правой ноги, его меч ударил в мою левую, отключая ее.

Воспоминание, которое передал Глаэдр через сознание Эрагону было обжигающе холодным и острым, как если бы его саданули лезвием Формора, высеченным изо льда, а не из стали. От этого юному всаднику