Сара.
— Да, ушел вместе с жарой, — ответил Харли Фаулер. — Хуан оказался лучшим учителем, нежели ваши книжки.
— Вы попросили словарь, я вам его и дала. Если бы спросили учебник испанской грамматики, то и его бы получили. Но поскольку у вас теперь знающий преподаватель, я этому тоже рада.
— Мами, мами, пи-пи, — запищал кроха Гил.
— Кто-то хочет на горшочек?! Умничка ты моя, — ласково пролепетала Лиза, взяв в охапку своего малыша. — Гил у нас уже взрослый. Да? Штанишки не мочит, — похвасталась счастливая мамаша.
— Вы собираетесь усыновить щенка Бобби? — спросил Сару Харли.
— Нет, я пришла их рисовать.
— Харли, проводи Сару к щенятам, — попросила управляющего фермой занятая мать.
— Том сделал правильный выбор, что свел своего кобеля с Бобби. Такие бойкие щенки народились, — прокомментировал Фаулер, проводив Сару. — Кто бы мог подумать, что у Муса это получится.
— Да, пес уже очень стар. Вы знаете, что он спас дочь Тома от укуса гремучника? Для Тома Мус настоящий герой.
— Сара, вам принести стул?
— Я сяду на табурет. Мне так удобно, — отказалась художница, уже расположившись возле окна напротив маленького загончика с копошащимися в нем щенятками. .
— Никогда не видел, как кто-то рисует. Вы не будете возражать, если я посижу здесь?
— О, нет, конечно, Харли. Оставайтесь, сколько хотите.
— Любите рисовать?
— Безумно. С самого детства.
— У меня черчение в школе всегда шло хорошо. Но дальше этого я не продвинулся. Таланта не было.
— У меня есть твердое убеждение, что способность к рисованию заложена чуть ли не в каждом. Конечно, не каждый может стать Рафаэлем. Но изображать предметы, природу, людей стой или иной степенью достоверности может научиться любой. Для этого скорее требуется усердие, чем талант.
— Усердия во мне хоть отбавляй. Просто оно проявляется в других вещах. Меня всегда тянуло к технике, — признался Харли.
— Что мне, в свою очередь, кажется непостижимым, — рассмеялась собеседница. — Никогда не ладила со сложными механизмами.
— Я давно собирался спросить вас, Сара, но все речь не заходила... — осторожно начал он. -Да?
— Вы знаете, что в эту пятницу в актовом зале местной школы будет выступать симфонический оркестр Сан-Антонио?
— Да, это выступление анонсируют больше месяца.
— А вы не хотите пойти на этот концерт... вместе, со мной? — робко спросил Харли.
— А у вас есть билеты?
— Да, мисс Доббс... Сара, — энергично кивнул он.
— В программе вечера Дебюсси. Я люблю его. И с радостью пойду с вами, Харли. Отправляться на концерт одной казалось мне не самой лучшей идеей.
— Тогда учтите, Сара, это свидание, потому что перед концертом я намерен повести вас в ресторанчик, — бодро объявил обрадованный Харли.
— Отличная идея,.
— Я заеду за вами около пяти. Вы не возражаете?
— Договорились, — отозвалась Сара
— Договорились, — повторил вслед за ней Харли и, засуетившись, зачастил: — Мне пора, у меня дел еще много... Итак, до субботы, Сара. Пока!
— До субботы, Харли, — попрощалась Сара и проводила засмущавшегося молодого человека взглядом.
Харли Фаулер всегда нравился ей своей непосредственностью. Он работал управляющим на пастбищах Парксов. Работал исправно. Во всех прочих отношениях был сущим мальчишкой.
После его ухода Сара сосредоточилась на бесподобных отпрысках красавицы Бобби и смельчака Муса и ни о ком больше уже не думала. Ни о добряке Харли Фаулере, ни о злобном тиране Джареде Камероне.
Как и было оговорено, Харли Фаулер заехал за Сарой Доббс в субботу в пять вечера.
Сара не сразу сообразила, кто перед ней, когда открыла дверь.
На крыльце стоял молодой человек в элегантном темном костюме. Таким Харли Фаулера ей видеть еще не доводилось. Сара смущенно улыбнулась.
— Вы обворожительно выглядите, — старательно проговорил молодой человек.
Девушку тоже было не узнать. Вместо привычных художнических хламид и небрежных джинсовых одежд на Саре красовалось черное платье из плотного шелка и жемчужное ожерелье ее матери.
— Вполне возможно, что половина зрителей заявится в джинсах и свитерах. Но мне хотелось, чтобы этот вечер был особенным. Я рад, что и вы так же рассудили.
— Я бы не смогла слушать Дебюсси в исполнении симфонического оркестра из Сан-Антонио в джинсах. Не так часто к нам наведываются столь прославленные коллективы.
— Вы правы, — мягко произнес Харли, откровенно любуясь Сарой.
. — Вы тоже отлично выглядите. Строгий костюм вам к лицу.
— О, вы очень любезны, мисс Доббс. Я так торопился. Сегодня было много работы в поле. Еле поспел в душ, быстро оделся — и к вам.
— Вы на машине?
— Да, конечно.
— Хорошо. Потому что мой «фольксваген» стал барахлить после поездки к этому... к мистеру Камерону, — посетовала Сара.
— Я завтра же посмотрю, что с ним, — тотчас вызвался Харли.
— С Камероном? — удивилась девушка.
— Нет. С вашим «фольксвагеном», конечно же, — уточнил Харли. — А для чего вам понадобилось ездить к нему?
— Отвозила заказ.
— А почему он сам не приехал за ним в магазин?
— Видите ли, мистер Камерон слишком занят, чтобы выкупать собственные книги.
Харли Фаулер враждебно сощурился и гневно напряг ноздри. Сару это позабавило.
— Мы идем? — весело спросила она.
— Да, — откликнулся тот. — Надо же... Занят... А кто не занят? Нынче все заняты, дальше некуда... — пробурчал Харли себе под нос, подав Саре руку. — От одного парня, работающего на Камерона, мне доподлинно известно, что у этого типа с полдюжины первоклассных машин в гараже ранчо.
— И что за машины? — якобы в целях поддержания разговора во время поездки спросила Сара.
— Есть даже роллс-ройс шестидесятых, «студебеккер» тридцатых, джип и несколько современных спортивных машин, — благоговейно произнес Харли.
— В магазин он приезжал на пикапе.
— Говорят, он никогда не садится за руль. Ездит с шофером. И носит только дорогие костюмы...
— А не слишком ли много судачат об этом заурядном хлыще? — с нескрываемым недовольством в голосе спросила Сара.
