завотделом.

— Послушай, — проговорила Пепси, закрыв ладонью свободное ухо, — если винтовка та же самая, новость, возможно, окажется сенсационной. Надо срочно выйти с ней в эфир.

— Я ни с чем в эфир выходить не стану. Возвращайся в Вашингтон, разберемся на месте. Кстати, меня еще ждет серьезный разговор с президентом компании. А тебя — со мной.

В трубке послышался щелчок.

— Отвезите меня в аэропорт, — уныло сказала девушка. — Только сильно не гоните.

По пути таксист предложил:

— Может, захватите меня с собой? Я во многом помогу вам, к тому же мне надоело гонять наперегонки с сумасшедшими бостонскими водителями...

Кассирша в аэропорту была непреклонна.

— У нас нет двух соседних мест во втором классе и ни единого места в первом.

— Но я Пепси Доббинс! Снимите кого-нибудь с рейса.

Имя на кассиршу впечатления не произвело.

— Пассажиры уже на борту. Пожалуйста, скоро следующий рейс...

— Я бы с удовольствием, — пробормотала Пепси. — Но мне срочно нужно в Вашингтон.

— Какое место предпочтете — двенадцатое А или тридцать первое Е?

— Давайте оба, — ответила девушка. — С каких это пор к вашингтонским корреспондентам АТК относятся так неуважительно? — вдруг вскипела она.

— После того как одна из них здорово села в лужу, — предположил таксист.

— Думайте, что говорите. Не ошибается только тот, кто ничего не делает.

— Большое спасибо, — поблагодарил таксист, получая билет из рук Пепси.

— А как же я? — обиделся оператор. Он стоял чуть в стороне, неловко болтая руками. Он словно не знал, куда их деть без орудия производства.

— Отправляйся пешком, — бросила журналистка. — И впредь покрепче держи камеру!

Пепси обнаружила, что на месте 12-А сидит какой- то маленький азиат — ну точь-в-точь мумия! Его тонкое, как прутик, тело покрывало лавандовое кимоно. Голова была совершенно лысой, лишь над ушами сохранился белоснежный пушок. Со сморщенного подбородка свисала реденькая бороденка, смахивающая на струйку дыма. В иллюминаторе отражались его узкие карие глаза.

Наклонясь к нему, девушка спросила:

— Вы не откажетесь поменяться местами с моим знакомым?

— Откажусь, — проскрипел старый азиат, не отрываясь от иллюминатора.

— Но я хочу сидеть рядом с ним!

— Так сядьте к нему на колени! И не надо мне докучать.

— Но я Пепси Доббинс!

— А я мастер Синанджу.

Девушка захлопала глазами.

— По-моему, он не сдвинется с места, — обернулась она к таксисту.

— Вы очень проницательны, — заметил азиат — Для обычной женщины.

Пепси неохотно плюхнулась рядом с этим хилым человечком, а таксист отправился в конец салона. Через несколько минут самолет поднялся в воздух.

Когда надпись «Застегните, пожалуйста, привязные ремни» погасла, журналистка повернулась к старику азиату и посетовала:

— Могли бы быть со мной полюбезнее.

— Не вижу, чтобы вы были любезны со мной.

— Но я важный телекорреспондент.

Лицо старого азиата покрылось морщинками словно мокрый пергамент.

— Ха! Я гораздо важнее вас.

— Как это?

— Я непоколебимый страж трона Америки.

— Прекрасно, — негромко произнесла Пепси, мгновенно сочтя старика маразматиком.

Старый азиат погрузился в молчание.

— Само собой, — добавил он после долгой паузы, — это государственная тайна.

Не отрывая глаз от газеты «Пипл», Пепси спросила:

— Что именно?

— Тот факт, что я тайно служу истинному правителю Америки. Никому не говорите.

— Хорошо.

— Задача эта неблагодарная.

— Не сомневаюсь.

— Особенно с тех пор, как приходится охранять Президента-марионетку, а не императора Смита.

Пепси оживилась.

— Президента-марионетку?

— Он фиктивный правитель. Впрочем, мало кто об этом знает.

— Конечно, — неуверенно произнесла девушка.

— Все ваше правительство фиктивное. Фикция и фарс.

— Зато неглупое.

— И вот до чего опускается ассасин в эти ужасные времена.

— Прошу прощения. Вы сказали «ассасин»?

Старый азиат приложил тонкий иссохший палец к похожим на бумагу губам.

— Тайный ассасин.

— Вы ассасин?!

— Тайный.

— Очень интересно, — отозвалась Пепси, незаметно залезла в сумочку и нажала кнопку «запись» на портативном магнитофоне.

— Конечно же, я не вправе распространяться об этом. Начнется болтовня...

— Само собой. Однако между нами — вы не имеете отношения к тому, что произошло сегодня?

— К позору?

— Да. К позору.

— Очень низкий поступок. Поразить из грохочущей палки дворцового охранника, а не подлинную цель!