— Да, информация поступила. И, честно сказать, мне представляется, что с нашей стороны следовало оказать более достойный прием столь высоким гостям, но, насколько я понял, именно вы настояли на соблюдении инкогнито?
— Да. Это целиком наша инициатива. Нам ни к чему излишняя огласка, это может осложнить и без того непростую нашу задачу.
— Но вы же понимаете, что полностью сохранить в тайне ваше пребывание на станции нам не удастся. Это станция военного назначения, и, следовательно, возникнут определенные трудности в определении вашего статуса. Какие у вас предложения?
— Скажем так, вы представите принца Виллана как обычного представителя нашего мира, направленного сюда Для обучения летному делу, а меня — как сопровождающее его лицо, что абсолютно не противоречит истине. Что же касается его молодости, то кто знает, каковы законы нашего общества?
— Как вы предполагаете наблюдать за процессом подготовки? Вы ведь не сможете принять непосредственного участия в учебном процессе, это требует времени и определенных навыков. Даже если у принца Виллана есть летная подготовка, он не сможет полноценно вписаться в программу обучения, а если мы придадим ему определенный статус, его инкогнито будет обязательно раскрыто.
Виконт вздохнул и вопросительно посмотрел на Виллана.
— Господин адмирал, — подал голос тот, — трудности в этом вопросе, как я понял, возникли из-за моего статуса и желания виконта обучить меня достойному, с его точки зрения, делу. Но если при этом возникают определенные трудности, может быть, у вас есть другие предложения, которые позволят мне изучить предмет, не входя формально в учебные группы? Ведь есть же службы, непосредственно не занятые в учебном процессе.
— Да, есть. Но все они технические, а назначение принца на должность в такие службы может быть расценено как оскорбление.
— Простите, господин адмирал, — улыбнулся Виллан, — принцы наносят визит в составе официальных делегаций с заранее согласованными протоколами встречи, а я всего-навсего представитель. Что же касается должности в технической службе, это не суть важно.
— Хорошо, учтем. Сейчас я займусь решением этих вопросов, а пока прошу отдохнуть с дороги. Попозже вам предоставят всю необходимую информацию.
И адмирал распростился с гостями.
— Приветствую тебя, достопочтенный Ордой, пусть дети твоих детей будут воинами. — Горфон склонил голову и слегка завел лапы назад.
— Желаю тебе того же, Горфон, и пусть они прославятся своим родителем.
Горфон слегка поворчал, что означало высшую степень благодарности. Не каждому воину корвиан доводилось увидеть своих детей, и уж тем более стать свидетелем их взросления. Самая заветная мечта любого из клана воинов — прославиться настолько, чтобы последующие поколения гордились своим предком. Но достичь этого было почти невозможно, среди молодежи культивировалось личное превосходство, поддерживаемое традициями, иначе трудно было заставить молодых кандидатов в воины достигать вершин мастерства.
— Пришло сообщение от маленького крахта. Большие миры хотят присоединить к себе еще один мир и стать еще сильнее. Он предлагает детеныша большого крахта из присоединяемого мира отправить в вечность и тем самым поселить в сердце его отца черную печаль.
— Маленький крахт — великий трус, не ему советовать нам, как вести войну. Отправить большого крахта в вечность в честном бою — только это будет считаться доблестью. Пристало ли нам возиться с детенышем? — Ордой наклонил голову и скосил глаза, что выражало крайнюю степень сомнения.
— Наши воины смелы, и доблесть их не знает границ, но им очень трудно с коварными крахтами. Мы не будем оскорблять слух воинов такими подробностями. Но мы должны ради великой Корвиа взять на себя эту неблагодарную миссию и сохранить многие поколения великих воинов. — Горфон повел глазами выше собеседника, этим он обозначил понимание ситуации, но непреклонность решения.
Ордой задумался. Вхождение очередного мира в состав Содружества в принципе не слишком значительно влияло на расстановку сил, однако разговор шел о мире, обладающем технологиями, на которые рассчитывала и сама великая Корвиа. Пока этот мир не входил в Содружество, оставалась возможность надеяться на получение таких технологий через посредников, но после объединения с Содружеством эти надежды станут неосуществимыми. Именно по этой причине противодействие объединению становилось весьма желательным. Однако Ордой рассматривал возникшую ситуацию несколько глубже. Мир, о котором шла речь, создавал свой флот, пока он ещё был очень слаб и не имел опыта войны, но после объединения Содружество наверняка сделает все возможное, чтобы ликвидировать его отставание, а значит, он в будущем уже мог повлиять на расстановку сил. Как воину ему было оскорбительно даже слышать такое предложение, но, как один из высших командиров, он был обязан согласиться, что маленький Крахт предложил весьма эффективное решение проблемы.
— Принимаю твое решение, согласен с мерой ответственности, пошли туда циелей, это их работа.
— Достопочтенный Ордой, циели не воины, я не могу на них положиться. Если возможно, то надо послать воинов, они не допустят ошибки.
— Ты не понимаешь, Горфон. Воин никогда не согласится красться, как циель, воин не станет бить в спину, в этом его слабость и огромная сила.
— Но воин может пойти на это, если верховный серетин призовет его.
— Да, может, но как убедить его, что это не позор? Ты же знаешь, что многие воины, прошедшие это, предпочли потом покой, так и не приняв в сердце необходимость. Не стоит терять воинов, если это могут сделать циели. Ты согласен?
— Да, я согласен, хоть это решение и тревожит мой разум.
— Победи свою тревогу, пошли больше циелей.
— Да будет вечной твоя мудрость и доблесть, да постигнет тебя благодарность потомков.
Горфон, пятясь, покинул покои верховного правителя четвертого клана воинов. Он добился своего, но доволен не был. Когда начиналась война с крахтами, воины опьянели от счастья: наконец-то им была дарована возможность прославиться. И поначалу все складывалось как нельзя лучше — один за другим миры падали к их ногам, непокорные крахты уничтожались миллионами. Но счастье длилось недолго: последовала тяжелая битва в системе с двумя звездами, завершившаяся полным уничтожением воинов второго клана, а потом флот крахтов напал на окраины мира Корвиа. От позора десятки тысяч воинов ушли в покой, и лишь вмешательство верховного серетина прекратило их уход. Серетин признал великим позором тот факт, что крахты достигли великой Корвиа, но потребовал от всех признать также большим позором уход в покой воинов, не желающих защищать свое потомство. Это возымело действие, и массовый уход прекратился. Вот кого это меньше всего волновало, так это кланы циелей — темных бойцов. У них не было чести и морали, они могли сделать все, что им поручали, лишь бы хорошо оплачивали работу. Но эта их готовность ко всему оборачивалась необязательностью выполнения приказа, в случае возникновения хоть сколько-нибудь значимых трудностей они всегда находили причины невыполнения задания. Именно по этим причинам воины не считали для себя возможным служить рядом с циелями, но затяжная война нарушила эти традиции, приходилось призывать циелей все чаще и во все больших масштабах.
Горфон вернулся к себе и вызвал третьего помощника:
— Подбери контон толковых бойцов, они будут действовать глубоко в тылу крахтов. Надо уничтожить одного воина-крахта, когда он будет учиться воевать. План и коды связи тебе даст мой первый помощник. Да будут чисты твои помыслы.
Сомнительно, что такое напутствие вызывало у циеля приятные мысли, но так повелось, и никто не хотел менять эту традицию.
Времени в запасе не было. Контону предстояло преодолеть большой путь по окраинным мирам до системы, с которой можно было попасть в глубь Содружества, а потом еще долго пробираться до нужного места. Риск велик, но уж очень желательно было отдалить мир больших медицинских достижений от Содружества, не дать им объединиться, посеять между ними вражду. Горфон хорошо помнил, как им удалось поссорить один из миров с Содружеством. Сейчас этот мир входил в Корвиа в качестве рабочего.
