приказы:

— Внимание, переходим к боевому расписанию. Первая смена — на отдых, вахта через пять часов, вторая и третья смены — подготовка ангара к боевым действиям, неисправную технику из ангара убрать, подготовить места согласно боевому расписанию. Всем в обязательном порядке привести в порядок средства индивидуальной защиты. И еще — долгое время станция находилась в состоянии далеком от боевого. Прошу запомнить: от того, насколько хорошо мы сумеем подготовить станцию к отражению атаки противника, будет зависеть, останемся ли мы в живых в ближайшее время. Приступить к исполнению приказа.

Все ясно и предельно понятно. Все приступили к работе. Ким поразился, как много различного хлама накопилось в ангаре. За несколько часов они убрали сотни тонн металлолома, а конца работе не было видно: рассортировка пригодного инструмента, комплектование рабочих мест, установка различного крепежа и тэ дэ и тэ пэ. К концу своей смены Ким здорово устал, впрочем, как и другие, поэтому он с радостью передал смену и отправился на отдых. Последующие сутки не отличались разнообразием, но ангар преображался, приобретая вполне приглядный вид. Несмотря на длительный период разгильдяйства, технический персонал быстро обретал свою форму. Им даже удалось самостоятельно провести небольшую проверку по боевой готовности, и, хоть не обошлось без неприятных моментов, в целом они оказались подготовлены. На четвертые сутки из соседней системы прибыла помощь, как острили пилоты, для того чтобы в случае чего стать наблюдателями. С транспортом пришла и новая техника, хотя даже Ким понимал, что это капля в море. Все постоянно находились в напряжении, ожидая появления противника в любой момент, и с каждым днем это напряжение нарастало.

Нападение произошло на пятые сутки, Ким находился в это время на вахте. По общей сети прошло сообщение: «Обнаружена точка выхода из прыжка передовых отрядов противника». И тут же поступил приказ: «Боевые группы на вылет».

Ким впервые присутствовал при боевом катапультировании машин. Они стояли в ангаре одна за другой в направлении шлюзов; внутренние створки шлюзов резко открывались; воздух, врываясь в шлюз, издавал громкое хрюканье, от которого все внутри содрогалось; очередная машина в несколько секунд заталкивалась манипулятором в шлюз; потом створки закрывались, и через мгновение раздавался свист — это открывались наружные створки и воздух начинал просачиваться между внутренними створками внутрь шлюза; при боевом катапультировании они не уплотнялись; через десяток секунд все начиналось сначала. От этого в ангаре непрерывно звучал грохот и свист рвущегося в вакуум воздуха. К Киму подскочил его напарник, махнул рукой в сторону шлюзов и прокричал прямо в ухо:

— Во! Видал, как пошли? Сила!

Ким согласно кивнул. Зрелище действительно впечатляло, выходящий воздух выл на все голоса, а стоящие рядами машины четко одна за другой исчезали в шлюзах. В этот момент казалось, что никакой враг не сможет противостоять такой силе.

«Теперь этим мохнатым недоумкам конец», — подумал он, испытывая в этот момент гордость за свой флот.

Когда последняя машина покинула шлюз, сработали уплотнители на створках, и звенящая тишина ватой забралась в уши. Ким даже потеребил ухо — настолько резко произошел переход от грохота в тишину. Видимо, у других были примерно те же ощущения: кто-то, скорее всего специально, уронил инструмент на площадку. Звон металла сразу вернул привычные ощущения, техники стали сбиваться в группки, громко обсуждая старт. Напряжение схлынуло, со всех сторон стал доноситься смех.

— Отставить смех! Площадки осмотреть, по местам стоять, — рявкнул выпускающий.

Но бегом выполнять приказ никто не кинулся; техники солидно расходились по местам, времени до первого приема было еще очень много. Часа через полтора выпускающий связался с диспетчером и, поговорив с ним, помрачнел. Еще минут через пятнадцать пришла вторая смена и принесла новость: в соседний ангар вернулись дальние патрульные звенья. Противник вторгся крупными силами, потери огромные. По существу, принимать обратно будет уже некого.

Весь персонал был в растерянности, реалии войны оказались совсем не такими, какими представлялись раньше, не получалось масштабных космических битв. И самое неприятное — неизвестность. Что будет дальше? Что делать? Все, кто был в первой вахте, остались в ангаре, об отдыхе никто не думал.

Ким остался в полной боевой — в легком скафандре, ждал возвращения первой группы машин. Люди потерянно ходили в отдалении от выпускающего, с надеждой поглядывая в его сторону, тихо перебрасывались ничего не значащими фразами, о пилотах никто не говорил. Не верилось, что стартовавшая несколько часов назад, выглядевшая невероятно мощной эскадрилья прекратила свое существование. Переживая за тех, с кем они недавно виделись, никто как-то даже не подумал о нависшей над станцией опасности, а следовательно, и над ними тоже. Станция останется один на один с врагом.

Пришел начальник технической службы. Он молча прошел в ангар, проверил состояние площадок, потом собрал обе смены и объявил:

— Станция готовится к обороне, сейчас вокруг разворачиваются роботизированные артплатформы. Персонал, непосредственно не участвующий в оборонных действиях, срочно эвакуируется, этот ангар остается на дежурстве, следовательно, мы тоже. Места отдыха смен организовать здесь же. Сейчас организуем питание.

По пути к выходу он увидел Кима и махнул ему рукой, подзывая к себе:

— Мне говорили, ты пилотировать можешь. Так вот, если защита станции не выдержит, прыгай в любую машину, бери людей сколько сможешь и двигай отсюда. Может быть, вам и удастся выскользнуть. Если повезет, суток через трое-четверо сюда придет наш флот отбивать систему, вот тогда у вас и появится шанс.

— А остальные?

— А остальные летать не могут, у них будут только спасательные капсулы и надежда на Бога, впрочем, тебе тоже удача понадобится.

— Я «Шмеля» возьму.

— Я же сказал — любую машину. — И он ушел.

Подготовка «Шмеля» не заняла много времени, больше всего он провозился с установкой кассет с ракетами и имитаторами, захваты на машине для них находились сравнительно высоко, и стандартная платформа не могла настолько подняться, пришлось использовать обыкновенный электрокар. В грузовой отсек «Шмеля» он впихнул пилотские кресла, дополнительную установку регенерации воздуха и дополнительные комплекты НЗ. Когда он уже почти заканчивал, раздалась сирена: кто-то из пилотов совершал аварийную посадку на площадку рядом с ним. Ким сразу метнулся в капонир и задернул металлическую шторку. При аварийной посадке шлюз открывался рывком, выходящий из ангара воздух создавал мощный удар, и, если в этот момент не нырнуть в капонир, можно было запросто получить контузию. Штурмовик ввалился на посадочную площадку боком. Когда в шлюз попал воздух, он сразу вспыхнул, противопожарная система в автоматическом режиме стала заливать все пеной. Видимо, штурмовику досталось крепко: почти вся его поверхность почернела и дышала жаром. Спасательная команда в считанные минуты манипулятором выдрала из штурмовика кабину с пилотом и освободила место для работы техникам. Ким проводил взглядом кар со спасательной командой, гадая, жив ли пилот.

— Не стой столбом, подавай тягач, — рявкнул на него старший смены. — Проверка на боеприпасы, потом в отстой, надо освободить площадку.

Из последовавших пяти посадок только один перехватчик был в более или менее приличном состоянии, но пилот сразу перескочил на свободную машину, готовую к старту. В момент, когда он устраивался в кабине, бросил фразу:

— Прижали, сволочи, к самой станции, не развернуться.

После его старта Ким ощутил многоголосый гул. Такой звук издавали ускорительные установки орудий, работающие на запредельных нагрузках, а это могло означать только одно: противник навалился большими силами. Масса станции и защитные поля делали ее неуязвимой для электронного и лучевого оружия, а вот для торпед с термоядерной начинкой можно было противопоставить только заградительный огонь, что сейчас, видимо, и применялось. Но, судя по нагрузкам на орудия, противник буквально засыпал станцию торпедами. Выпускающий включил сирену, Ким вновь кинулся к шлюзам. Прибывающие пилоты