закуталась в плащ, улеглась на бок и тут же провалилась в глубокий сон без сновидений. Хотя, утверждая сей факт, я, кажется, немного покривила душой… В ту ночь мне спалось довольно неспокойно, потому что, даже невзирая на владеющую мной жуткую усталость, меня продолжал неотступно преследовать чей-то неведомый голос, то насмешливо предрекающий неисчислимые беды, сгущающиеся над нашими головами, то умоляющий поторопиться и спасти погибающий Лаганахар. Поэтому, когда пришла пора вставать, я чувствовала себя в ненамного лучшей форме, нежели до сна, да вдобавок так и не поняла, насколько долго продлился наш отдых.

Итак, наступившее (по утверждению Беонира) утро, застало нас уже на ногах. Пропустив меня вперед, дабы не утруждать себя регулярными оглядываниями в мою сторону, лайил и ниуэ шумно топали сзади и громогласно хохотали на все подземелье, увлекшись пространной беседой, состоящей из смеси довольно обидных подколок, грубоватого флирта и безудержного хвастовства. Я же брела, будто в полудреме, подгоняемая их подстегивающими репликами, и иногда прислушивалась к самонадеянным фразам, звучащим у меня за спиной.

— И вовсе я не язва! — на повышенных тонах доказывала Ребекка, стремясь убедить ниуэ в своей адекватности. — Это просто у меня склад ума такой!

— Склад-то твой, красавица, по ходу, грабанули! — весело ржал юноша, доводя девушку почти до белого каления и явно наслаждаясь ее запальчивостью.

— Ага, значит, ты считаешь меня красивой? — возликовала Ребекка, намеренно пропуская мимо ушей все неприятные ей слова и выделяя приятные.

— Да это просто эффект новизны сказывается, — не растерялся находчивый Беонир. — Но он скоро пройдет. Мужчины относятся к женщинам точно так же, как сами женщины относятся к своей одежде: за пару недель надоедает и хочется чего-то новенького.

— Вас, мужчин, не поймешь! — раздосадованно фыркнула моя болтливая телохранительница, сердито бряцая клинками. — Вы крайне нелогичные существа: постоянно твердите, дескать, все женщины одинаковые, и при том постоянно меняете одну возлюбленную на другую, противореча самим себе! Все мужчины — ужасные бабники!

— Ну так уж прямо и все, — не согласился Беонир.

— Да, все! — ультимативно обобщила девушка. — А разве остальных, не бабников, можно называть мужчинами?

— Мы, ниуэ, однолюбы! — гордо провозгласил юноша. — Мы уж если влюбляемся, то на всю оставшуюся жизнь.

После сего красивого заявления Ребекка почему-то примолкла, сосредоточенно прикусила губу и задумалась.

Я мысленно усмехнулась, немало позабавленная их шутливой перепалкой. Мне на ум немедленно пришли аргументы из философских рассуждений Джайлза, утверждавшего: подзадоривая девушку, юноша, таким образом, привлекает к себе ее внимание. А теперь, наблюдая за тем, как два закоренелых врага усиленно обхаживают друг друга, я пришла к однозначно напрашивающемуся выводу: если любовь способна перерастать в ненависть, то и недавняя ненависть подвержена обратной метаморфозе, прочнее стальной цепи сковывая два молодых пылких сердца. Судя по всему, я удостоилась чести присутствовать при завязке будущего нежного чувства, обещающего стать весьма сильным и бурным.

Однако вскоре мне надоело анализировать их флирт, и я переключилась на разглядывание окружающих нас стен, пытаясь хоть как-то занять свой вялый рассудок и не уснуть. Следует признать, ландшафт подземного коридора не отличался ничем впечатляющим, удручая однообразием и простотой. Воздух заметно потеплел, свидетельствуя о немалой углубленности этой части туннеля, спирально спускающегося все ниже и ниже под город. Я ощущала резкий запах аммиака, скорее всего исходящий из уже упомянутых Беониром канализационных стоков.

Иногда тишину переходов нарушал тонкий крысиный писк, выдавая негодование исконных обитателей подземелья, возмущенных вторжением незваных гостей. Серый песок, устилающий пол туннеля, невыразительно поскрипывал под нашими сапогами. Свисающие со свода подземелья корни каких-то растений, гнилые и мертвые, иногда вскользь касались наших макушек, вызывая на редкость гадостное ощущение, которое ассоциировалось в моем воображении с выбравшимися из могил трупами, жаждущими любым доступным им способом остановить наше продвижение вперед.

— Беонир, а мы случайно не заблудились? — жалобно протянула Ребекка, похоже немного оробевшая перед величием и бесконечностью подземного туннеля. — Второй день уже идем ведь.

— Нас невозможно сбить с пути, нам по фигу, куда идти! — иронично продекламировал наш провожатый, одаривая девушку лукавым взглядом.

— И вовсе нет, — вмешалась я, решив прервать их затянувшиеся заигрывания. — Или вы уже позабыли о настоящей цели нашего похода?

Ребекка виновато шмыгнула носом, Беонир смущенно засопел.

— Обижаешь, эльфийка! — Он просиял услужливой улыбкой. — Я узнаю это место. В общем, я вел вас именно сюда и теперь очень рад, что мы сумели без проблем достичь отправной точки нашего будущего маршрута.

— А что такое примечательное ждет нас в этом месте? — с замиранием сердца осторожно осведомилась я, измученная ожиданием своего первого испытания.

— Нашего будущего маршрута? — оторопела Ребекка, взирая на нахального ниуэ вытаращенными зелеными глазищами. — Э-э-э, а до этого мгновения мы чем, спрашивается, занимались, никак в бирюльки играли?!

— Мы добирались до Пасти Бездны! — торжественно провозгласил наш проводник. — Вы ее видите?

— Нет! — хором завопили мы с Ребеккой, безрезультатно напрягая зрение и тщетно силясь хоть что-нибудь рассмотреть среди разливающейся по подземелью полутьмы.

— Да вот же она! — делая еще несколько шагов вперед и указывая пальцем, подсказал ниуэ. — А сейчас признайтесь, что еще никогда в жизни вы не встречали ничего более прекрасного и ужасного одновременно!

Мы с Ребеккой настороженно вытянули шеи и наконец-то увидели нечто невероятное, потрясшее наше воображение…