— Ведите себя по возможности тихо и естественно, — бестрепетно прошелестел голос со странным акцентом. Рука фон Марца, дернувшаяся по направлению к подмышке, медленно опустилась на колено.

— Я Зерно, юконец, — продолжал шелестеть бестрепетный голос. — Я привез почту.

Настала, наконец, пора сказать, что наша Галактика очень велика и что это обстоятельства давно ни для кого не секрет. Она велика настолько, насколько представить себе невозможно. Многие много раз пересекали ее из края в край всего лишь за независимый месяц, но путешествие на корабле, оснащенном процессором Кумока сильно напоминает то состояние человека, когда после последней (или очередной) рюмки, он, человек, вдруг оказывается далеко от пиршественного стола, и хорошо, если за другим пиршественным столом, а не в эпицентре какой-нибудь зловещей неприятности; и расстояние, нечувствительно преодоленное, — неизвестно, и что приключилось во время путешествия — неизвестно, и уж в особенности неизвестно, каким образом названные неизвестности преодолевались и какой теперь реакции общества человеку следует в данной связи ожидать, что с ним теперь сделают и на сколько. Словом, Галактика велика и необходимости в специальной маскировке секретного объекта, если он не с планету размером, нет. 'Скорпион', пожилой спутник-сторож, потерянный, как и 'Предо', в ходе одного из боев с НК, был гораздо меньше, чем планета.

Он был ювелирно подвешен в центробежную пару к безвестному внесистемному камню приблизительно подходящей массы три года назад. Так с тех пор и вращались они вокруг общей оси. Секретный объект в такой 'спарке' чрезвычайно трудноопределим… и не была на корпус 'скорпиона' натянута даже маскировочная сеть. 'Скорпион' являлся личной явкой группы Дона Маллигана.

К 'явке' Дон скакал больше суток: огородами шел, осматриваясь, и без киберштурмана, на глазок. Воздуха хватило в обрез, поскольку 'капюшоны' травили, старикашки, и оказались уже на старте — полупусты. Ну, дело теперь прошлое, подвиг достигнут, хватило на него спертого дыхания, — и слава Мировому Разуму, и никогда я тебя не забуду, брат Бабба Бубба, и даст судьба — проставлю ответную.

Маллиган пребывал в полной уверенности, что проследить путь его от предательского 'Братска' невозможно, и к 'явке' он пришел бесхвостым: он применил все известные ему средства для маскировки и маневры 'опасного ухода'. Полностью обесточенные компьютеры, прямое ручное управление, оптическая ориентация, а танки с грузом, наверняка помеченные арматором стоп-сигналами, Дон сбросил сразу же, как только отскочил от 'Братска' на половину астрономической единицы и получил несколько относительно свободных минут. Ну, и прочая проза: выключенные навигационные огни, классическое радиомолчание, и т. д. и т. п. Шпионский детектив. Элементарщина.

Погони Бык не заметил. Да и как заметить погоню в космосе при выключенном оборудовании внешнего контроля? На камень не наскочил, и слава богу. Так или иначе, Бык, целый и почти невредимый (разве что шишка на лбу болела, словно в ней кто-то жил беспокойный), вывел грузовик к 'явке', один раз выскочил в эфир на волне, которую настроил вручную, назвал себя и получил от 'явки' короткую наводку. Здесь дали знать трудности: когда 'Владыка Скорости' завершил подход к стыковочному узлу станции, атмосфера грузовика была пуста. Бык не раз и не два помянул добрым словом поганого предателя капитана Ристалище за великолепную идею с резервом воздуха в 'капюшонах'; сам Бык никогда и ни за что не догадался бы… Сдох бы, а не догадался.

Со времен консервации 'Скорпион' явно никто не посещал, ни разу. Впрочем, никто и не мог: только Какалова или Маллигана 'Скорпион' впустил бы в свое чрево без боя. Но Маллигана спутник был видеть рад и даже помог ему при стыковке. Маллиган, сизый от кислородного голодания, отдраил входной люк 'явки' и вплыл внутрь.

Такого количества пыли внутри и снаружи обитаемого космического объекта Дону не приходилось видеть никогда. Хоть шлем надевай, которого у него не было. В арке внутреннего предшлюза пыль слиплась и высохла, образовав лохматую твердую решетку поперек прохода, Бык всем телом ударил в преграду и ввалился в предшлюз. Включился автоматически свет, осветивший тускло хоровод пыли вокруг взахлеб кашляющего Дона, гофрированные дверцы гардероба, а Бык все дышал, кашлял, снова дышал, снова кашлял, а потом, наконец, надышался, и понял, что никогда не умрет.

Чрезвычайно хотелось есть.

Но Дон Маллиган, таинственный, несгибаемого вида странник, как вы помните, спокойного типа, вдобавок — следопыт и очень опытный, и он без труда отогнал первый соблазн, подчинившись только третьему, и то после того только, как выполнил основное наистрожайшее требование плана 'СТРАУС НА АСФАЛЬТЕ': внимательно осмотрел 'явку'.

Осмотр начался чисто конкретно в гардеробной при шлюзе. Прежде всего Бык включил вентилятор и дождался, когда отвратительно и болезненно воющий прибор высосет из гардеробной пыль. Затем Бык тщательно отплевался в умывальник, открыл кран, дождался убогой струйки теплой воды, набросал себе в лицо несколько пригоршней ее, а затем переоделся, наконец, из невообразимо грязного гражданского ворованного в казенное родное и чистое.

Добрые неведомые люди приготовили для Быка боевую амуницию его старого размера: со времен Школы он, как вдруг выяснилось, здорово располнел, то ли в плечах, то ли ниже пояса. Однако в спецкостюм он все же влез, старый спецкостюм, докамуфляжной модели, но чистенький, необношенный, совершенно непрофессионально, но приятно, поскрипывающий; Бык достал спецкостюм из опломбированного чемодана. В стойке над чемоданом холодно поблескивали два карабина, но Дон взял с собой скорчер: в невесомости, царившей на 'явке' (по бедности), из карабина, имевшего, несмотря на все усилия конструктора, сильную, ничем не компенсирующуюся, отдачу, вдоволь и с толком, если буде что, не постреляешь. Кроме того, Бык был совершенно уверен, что 'явка' не провалена, и хотя бы выспаться он здесь сможет без применения тяжелых вооружений.

Пощелкав затвором (Быку всегда нравился сочный, липкий щелчок цифрового затвора скорчера), Бык ощутил себя большим, сильным и таинственным, понеже бесшумно скользящим. Он надвинул на нос респиратор и отправился на рекогносцировку, зажигая повсюду по пути свет и включая вентиляторы. Обход начался, естественно, в предшлюзовых помещениях, а закончился, понятное дело, на складе, точно у холодильника с продуктами…

Сторож-охранник 'Скорпион', очень популярный в ППС, наряду с патрульником 'джип' состоял на вооружении целую вечность. Он строился на базе архитектурного стереотипа 'тюльпан-цилиндр', и мог работать как в автономном режиме, так и в пилотируемом. Применялся, в основном, на Периферии, для охраны крупных, законсервированных и ожидающих передислокации военных баз; почти так же 'Скорпион' хорош был в орбитальном патруле, имея мощный в себе противоракетный комплекс с чудной снайперской программой 'Звездные Войны'; именно 'Скорпионы' блокировали Кавказ-1 во время единственной в истории Галактики гражданской войны 190–192 годов. Огонь 'Скорпиона' замечательно мощен, умен и очень разнообразен; компоновка его огневой палубы до сих пор изучалась в Академии Боевых Искусств на кафедре военной архитектуры как эталонная. Автономия станции в пилотируемом режиме рассчитана на средний год. А в режиме 'itself' некоторые 'скорпионы', сохраняя полную дееспособность, несли дежурство уже под двести лет, например, 'Скорпион' над Свалкой.

Экипаж спутника мог насчитывать до десяти человек. Навигатор, радист, командир — и шесть-семь