— Привычка сидеть, — объяснила она. — Итак, господин Миротворец, вы пришли поговорить. А вы достаточно легитимны и высокопоставленны?
— Вне всяких сомнений. Мы никогда не позволили бы себе неуважение к вам, мисс Ларкин.
— Что ж, говори. Прошу прощения, что я на 'ты', но я так привыкла, обращаясь к моему заместителю… вы похожи немного.
— У меня есть некое впечатление, мисс Ларкин, — произнес Миротворец. — Не откажетесь ли вы, если я его вербализую, дать к нему комментарий?
Очень довольная Хелен Джей кивнула.
— Вы изначально были уверены, что мы выйдем на контакт лично с вами, ведь так?
— Да.
— Это не комментарий.
— А это не вербализация впечатления. Это вопрос, — очевидный, грубый и прямой. Но да бог с тобой, Миротворец… Действительно, когда я поняла — недавно сравнительно — что мне не позволят добраться до вас самой, и, скорее всего, убьют, — я стала думать. Редкое со мной происшествие… — Хелен Джей усмехнулась. — Посчитала свои очки: как полководец я уже не могла изобрести ничего, приказ сверху — и я мятежник, вплоть до высшей меры невзирая на прошлые заслуги, да еще и деток своих подвожу под монастырь… Как политик — я уже не могла состояться и помочь сама себе, опоздала, а как частное лицо, партизан — глупо и бессильно… Что оставалось мне, Миротворец? И тогда вдруг пришло: а почему бы не взглянуть на ситуацию глазами женщины, внелогично? Чего я — я, дама средних лет — добиваюсь? Чего хочу — на самом деле? И оказалось: я хочу, чтобы все было хорошо, и с каждым днем все лучше и лучше. Чеканная формулировка, к сожалению не моя. Чтобы все были живы. К сожалению, женская аргументация не действует даже на меня саму. И Чандрагупта мне с ужасом и говорит, в ответ на мой лепет: 'Опомнитесь, — говорит, — Хелен! Мир несовершенен по определению! Несовершенство мира — двигает прогресс вперед, одновременно являясь и стабильностью всего сущего!' Он как-то красивее сказал, но вы понимаете, я солдат, а не политик. У меня все в трезвых эмоциях… И дальше: 'Как вы можете даже подумать, чтобы нарушить эту стабильность и остановить этот прогресс! Люди, нелюди, — граждане Галактики, — население всех трехсот двадцати двух миров испытывают — вот прямо сейчас — максимум счастья, но только в условиях существующего положения вещей, необъемлемой частью которого является некое напряжение мира у вас на Западе!' Полсотни фраз о моей личной крутости и гигантскости моего личного вклада… 'в здание миропорядка', он сказал. 'И все социологические опросы, точечные тесты — это подтверждают: нельзя ничего менять! Опомнитесь, — говорит. — Никому ваша контратака не нужна, ни нам, ни им!'
— Проговорился… Но он прав, Хелен Джей, — сказал Миротворец.
— Может быть. Но расскажите это людям с тех шести планет, которые вы кавитировали в начале войны. Почти миллиард человек. Уже семи планет — считая Кавказ-2. И, если я ничего не путаю, население Странной приговорено также, а уж оно-то и вовсе не при чем, насколько я понимаю.
— Со Странной произошло несчастье. Провокация, мы не сумели ее пресечь, — Миротворец развел руками. Он все-таки был ужасно похож на Нурминена. — У нас тоже есть свои Хелен Джей Ларкин.
— Рада была бы сделать знакомство, хотя и не понимаю, как они, преследуя те же цели что и я, то есть пытаясь остановить войну, могли подставить двести миллионов человек под излучатель деструктора. Я уповаю только на Бояринова сейчас… Словом, — рассказывайте все, Миротворец. Торговаться будем позже. Слава богу, вы не сможете мне сейчас, в нашем киберспейсе, солгать.
— Мы давно с вами в контакте, — произнес Миротворец. — Мы помогали вам. Мы, черт побери, только ведь и делали, что помогали… Слушайте. Мы попали на Землю триста лет назад — в самый разгар экспансии. В большой степени, это была случайность — что одна из спаек оказалась рядом с Солнцем. Нам и в голову не пришло, что мы можем наткнуться на людей, и только еще одной случайностью объясняется сохранение инкогнито: наш разведчик вперся в Солнечную Систему на всех парах, вы нас просто
— В голову не пришло? Вы все-таки гуманоиды?
— Стопроцентные.
— Продолжайте.
— Разведчик определил координаты столичной, как нам показалось сначала, планеты и мы стали искать спайки соответствующей ориентации. Несколько лет мы наблюдали — уже используя все средства камуфляжа, доступные нам. Затем мы посчитали возможность контакта желательной, еще несколько лет готовили его и, наконец, одновременно вышли на правительства Объединенной Европы, Азии и обоих Америк… И поняли, что великолепная по задумке земная цивилизация катастрофически быстро прекращает свое существование. И виноваты были только вы сами.
То, что происходило на Земле в десятых годах двадцать первого века, кроме как жизнью большой семьи в детской колыбельке назвать нельзя. Она была уделана, эта колыбель, какашками и пописьками до краев, младенцу нужно было срочно вылезать в космос, чтобы не захлебнуться! Слушайте! — Хронически возрождающаяся в кредит, но, по обыкновению, Великая, Россия, перегрызшаяся со всеми, с кем только можно, кроме разве что австралийцев, высасывала из недр остатки жидкой и газообразной валюты. Америка, терзаемая вечным комплексом неполноценности, невменяемая на почве защиты гражданских прав и свобод, линчевала белых гетеросексуальных мужчин, обладающих хорошим образованием, и изо всех сил тщилась быть мировым арбитром, ментором, санитаром, радетелем и все остальное сразу, заклинала остальную планету своей Декларацией Независимости, словно шаман богов камлалом, или что там у него… Африка, не устающая выяснять, у какого племени кожа синее и губы больше, а также кто вклал наибольший вклад в святое дело развития человечества в каменном веке, — с применением озер напалма, стай 'акул' и антикварных 'команчей', — основным предметом экспорта из Вьетнама и Афганистана… Не менее Великий, чем Россия, Китай, методом международной продразверстки пытался гуманитарно накормить полуторамиллиардное население, почти поголовно занятое давно убыточным воспроизведением всяким образом и всякого рода украденную у других продукцию… Обе Кореи, вцепившиеся в пятом году друг дружке с голодухи в глотки, и обе сладострастно подыхающие с тихим сытым урчанием… Объединенная Европа, с ее вдруг развившимся, словно рак, внутренним противостоянием итальянцев французам — почему?! — на почве сексуальной крутости! — и их подзуживали обидным гоготанием шведы; Европа, в ужасе закрывшая все границы с необъединившимися в нее соседями, и общающаяся с миром только через своих представителей в НАТО и ООН… Серьезно обнищавшая Япония более-менее сохранила лицо посредством невыношения сора из чайного домика при тотальной маскировке его вишневым и сакуровым цветом, но остолбенело взирающая на веселый бардак, стоящий на все четыре от нее стороны света… Ближний Восток, с изумлением вдруг осознавший, что в праведной резне во имя Аллаха, как-то стало очень голодно и безлюдно, а патриотов-террористов с внушающим опасение постоянством уничтожают, не вступая в переговоры и не считаясь больше с жертвами среди заложников… Гордый Израиль, затюканный соседями, да и изнутри — тоже затюканный, вот уж воистину, горе от ума, большое горе от большого ума… Спокойнее всех жила далекая Австралия, чемпион начала века по количеству иммигрантов, нельзя же считать зачастившие с приходом третьего тысячелетия стихийные бедствия беспокойством, подобным очередному правительственному кризису в Армении или задержке выплаты заработной платы на заводах ПЕПСИ-КОЛЫ в Индии, поскольку произведенная продукция вдруг была национализирована коммунистическим правительством по причине защиты отечественного производителя… Южная Америка, на просторах которой, очищенных от неудобной сельвы, сплошь произрастали вполне легальным образом кока и мак, разорвавшая дипломатические отношения с Северным Великим Соседом, непрерывно подсыпала Соседу в сено толченое стекло и подкладывала шестерни в гамбургеры. Внезапно Куба объявила себя нейтральной страной, открыла границы, побраталась со Швейцарией и открыла в восьмидесяти милях от пляжей США свои — тоже неплохие. Еще снежные люди в Гималаях жили относительно спокойно, поскольку альпинисты заезжали к ним лишь посезонно, да нарочно заблудившиеся полярники в Антарктике, которым, кроме льда, спичек и спирта делить было нечего… Земля сходила с ума, перенаселенная, бедно-богатая, то умная, то ни в какую… — планета устала, вот что я вам скажу, и планета породила гения. Кто такой был этот ваш Кумок, и был ли он… однажды ночью, с помощью гениальной вирусной программы, самой по себе привлекшей внимание, он сажает на все существующие порно-сайты Интернета техническое описание пространственного процессора и сингулярного питателя для него. И тот и
