сделать его белым.

Только настоящий Искатель Истины может правильно использовать Меч Истины и таким образом мощь Одена. Это предупреждение и поместили в самое начало «Книги Жизни», которое объясняет: «Меч Истины требует сострадания, дабы исполнить своё предназначение». Ненависть не обратит лезвие в белый цвет — только сострадание сделает это. Этот последний штрих — защита Одена. К тому же, если Меч действует таким образом — он становится ключом к шкатулкам Одена.

Нельзя пользоваться ненавистью, чтобы заставить Оден действовать. Ненависть не может быть составляющей решения. «Книга Жизни» предупреждает касательно подобной ошибки. Как только улавливаешь эту концепцию, то всё становится довольно просто.

— Да, теперь я вижу, насколько это просто, — пробормотал про себя Зедд, запустив палец в копну непослушных белых волос, чтобы поскрести затылок.

Натан щёлкнул пальцами, поворачиваясь к Зедду.

— Теперь я тоже понял то другое пророчество.

Зедд глянул наверх.

— Которое из них?

Натан склонился поближе.

— Помнишь: «Когда-нибудь кто-то, рожденный не из этого мира, должен будет спасти его». Теперь это имеет больше смысла.

Зедд нахмурился.

— Не для меня.

Натан махнул рукой.

— Ладно, мы разберёмся с деталями позже.

Зедд обратил решительный взгляд на Ричарда.

— Осталось полным полно вопросов, многое еще предстоит понять. Как Первый Волшебник я должен знать всё, чтобы смог сказать, понял ли ты все отдельные детали правильно. Что, если ты сделал своего рода просчёт в каком-нибудь из аспектов? Мы должны знать, если…

— У меня не было времени, — сказал Ричард, прерывая его. — Иногда есть только мгновение, чтобы что-то сделать, и в таких обстоятельствах невозможно предусмотреть или отреагировать на каждую случайность. На пике необходимости использовать представившуюся возможность не каждое обстоятельство можно принять во внимание, а ещё меньше запланировать или начать действовать по нему.

Иногда более важно ухватиться за шанс и сделать то, что можно, даже зная, что скорее всего это не будет панацеей от всего, от всех проблем; чем не сделать ничего. И лишь потом можно перебрать всякие «а что-если» и «следовало-бы». Я должен был действовать. Я сделал лучшее, что было возможно, прежде чем стало слишком поздно.

Зедд улыбнулся, потом схватил Ричарда за плечо и потряс его.

— Ты всё сделал правильно, мой мальчик. Ты всё сделал правильно.

— Да, конечно он справился с этим, — сказала Никки.

Все повернулись посмотреть, как она идёт навстречу к ним, сияя широкой улыбкой на лице.

— Я только что убедилась. Армия Имперского Ордена исчезла с Равнины Азрит. Осталось лишь несколько человек, таких, как Брюс, которые хотят получить шанс жить свободными, которые хотят попытаться изменить свою жизнь.

Гул приветствий разнёсся по комнате, когда абсолютно все присутствующие разразились одобрительными возгласами, услышав подтверждение того, что безбрежная армия Имперского Ордена исчезла.

Стоило Никки подойти поближе, Кэлен тут же обняла её. Наконец, она отклонилась назад и понимающе улыбнулась Никки.

— Только тот, кто действительно любит его, сделал бы всё то, что ты сделала, чтобы вернуть меня. Ты для нас — больше чем друг.

— Ричард научил меня, что любить кого-то означает, что иногда ты получаешь наибольшее удовлетворение, ставя его самые глубокие желания превыше своего. Я не буду отрицать, что люблю его, Кэлен, но всё равно, я не могла бы быть более счастлива за вас обоих. Видеть вас вместе, таких влюблённых друг в друга, приносит мне ни с чем несравнимую радость.

Никки обратила своё внимание на Ричарда. Её лицо выражало серьёзность, граничащую с беспокойством.

— Я хочу знать, как ты смог создать отдаленный мир по другую сторону небытия и отослать туда всех.

— Итак, — начал он, — я вычитал в книгах по теории Одена, что врата, которые создаются шкатулками, могут обращать магию вспять повсеместно, как это происходит в случае противостоянию Огненной Цепи. Это навело меня на мысль.

Он вытащил из кармана свёрнутую белую ткань.

— Видишь вот это? Сюда упала капля чернил.

Зедд наклонился поближе.

— Ну и что?

Ричард развернул белую ткань.

— Смотрите, — сказал он, указывая на два пятна на противоположных сторонах ткани. — Когда ткань свёрнута, эти два пятна соприкасаются. Когда вы её разворачиваете, они находятся на противоположных концах ткани.

— Сила Одена способна обратить существование вследствии того, что Оден и есть тот самый изгиб бытия, который способен уничтожить заклинание Огненной Цепи и восстановить память. Таким образом, я использовал силу Одена, чтобы создать отображение этого мира. Оден отправил тех людей через врата в тот другой мир, который был фактически прямо здесь в том же самом месте, а потом, когда я вытащил меч назад из шкатулки и закрыл врата, тот другой мир стал находиться по другую сторону существования — точно так же, как это пятно, которое только что касалось оригинала — теперь находится с другой стороны ткани.

— Ты имеешь в виду, — сказал Зедд, глубоко задумавшись и потирая подбородок, — Оден создал врата, которые на мгновение объединили два мира, чтобы позволить тем, кто желал жить в мире без магии, перейти туда, и затем он разделил миры навсегда.

— Ты ловишь всё на лету, — передразнил его Ричард.

Зедд хлопнул Ричарда по плечу.

Ричард сделал несколько шагов и положил руку на плечо Верны.

— Именно Уоррен дал мне искру этой идеи. Именно он первым сказал мне, что шкатулки Одена были вратами, каналом связи с подземным миром. Я бы не смог сделать этого без Уоррена. Он помог нам всем своим знанием.

Верна, с наполнившимися слезами на глазах, погладила Ричарда по спине, выражая любовь и признательность.

Ричард оттянул амулет на шее, который когда-то носил волшебник Барах.

— Этот амулет изображает танец со смертью. Это больше, чем просто борьба с мечом или даже законы жизни. В этой эмблеме также содержится то, что я должен был спуститься в подземный мир, мир мёртвых. Это — часть того, что Барах намеревался объяснить мне. Но этот амулет также даёт представление этого решающего движения танца со смертью, смертельный удар, который был необходим, чтобы использовать шкатулки Одена.

Кэлен обвила свои руки вокруг его талии.

— Волшебник Барах гордился бы тобой, Ричард.

— Ты всех заставил гордиться собой, — сказал Зедд.

Голубые глаза Никки заблестели, когда она улыбнулась.

— Конечно, заставил.

Зедд улыбнулся той улыбкой, которую Ричард не видел уже очень-очень давно. Пред ним вновь был