— Но вы были готовы свернуть ему шею, когда обнаружили, что он может назвать имя ее убийцы.

— Я… А кто говорил, что он может назвать его? Вы поэтому увезли его с собой в Лондон.

— Вы нашли тело. Вы взяли Джейка, ничего не сказав полиции. Что еще было там? Вы видели трость с тяжелым золотым набалдашником? И подумали, что сундучок красного дерева может содержать не только письма? Что там может лежать и документ на дом? В конце концов, наследников не было.

— Вы не можете ничего доказать! — вскрикнула она. — Только то, что я взяла попугая из жалости.

— Больше никто не мог взять сундучок. Миссис Теллер была жива, когда Питер Теллер видел ее, и она никогда не отдала бы письма…

— Питер? Но мне говорили, что он мертв.

— Однако он был там в тот день. Это его трость вы подобрали. И ему принадлежит дом с красной дверью теперь, когда его жена мертва.

Ее лицо покраснело.

— Если Теллер вернулся, то почему не остался? Почему он ушел? Я не верю вам.

— Я не знаю ответ. Все же он должен был поговорить с Флоренс. Очевидно, она выставила его. Возможно, она решила предпочесть ему Лоренса Кобба.

— Да! Бетси…

Она умолкла.

— Бетси спрашивала ее?

— Я хотела сказать…

— Миссис Блейн, вы или ваша дочь убили Флоренс Теллер?

Дыхание Саттертуэйта вырывалось со свистом, но он молчал.

— Убила? Это сделал муж Бетси. Вы видели доказательство.

— Не думаю, что это был Кобб. Теллер пришел повидать жену, и она прогнала его. Или же он сказал то, что собирался, и ушел. А кто-то пришел после этого. Миссис Теллер сидела на крыльце и плакала? Или стояла у двери, словно увидела призрак? Кто-то остановился. Женщина. Вы или ваша дочь предложили войти внутрь и, когда Флоренс повернулась, подобрали трость ее мужа, который уронил ее в приступе гнева, и ударили ею миссис Теллер, потом запаниковали и бросили ее там.

— В этом нет ни слова правды!..

— А затем… — продолжал Ратлидж, — ее долго никто не находил, и вам пришлось вызвать полицию. Вы не могли больше ждать.

— Это Кобб…

— У Кобба не было сундучка с письмами. И у Теллера тоже. Остаетесь вы. Это означает, что вы вошли в дом, перешагнув через труп, посмотреть, не работает ли Кобб на заднем дворе. Увидев, что его там нет, вы взяли птицу, сундучок, где, как вы знали, миссис Теллер хранила личные бумаги, и золотой набалдашник трости. Сложив все это вместе, я прихожу к выводу, что ее убила Бетси. А вы появились там, как только дочь рассказала вам, дабы убедиться, что против нее не осталось улик.

Миссис Блейн с трудом сдерживалась.

— Я скажу в зале суда, что вы грязный лжец, что вы приехали сюда из Лондона и не могли видеть ничего дальше своего носа! Я сделала доброе дело, а вы хотите обвинить меня, чтобы прикрыть вашу некомпетентность. Они не поверят ни одному вашему слову!

— Бетси подумала, что это Кобб довел Флоренс Теллер до слез, не так ли? Она не стала ждать объяснений и действовала в припадке бешенства.

Миссис Блейн отошла от раковины.

— Вы не повесите мою дочь. Она жертва. Преданная собственным мужем, наблюдавшая, как эта женщина высасывает из него все чувства. А он, не удовлетворенный этим, выгнал мою дочь из ее собственного дома. Констебль скажет вам, что он видел след на лице Кобба, когда тот пришел в Хобсон, оставленный моей дочерью, которая защищалась от его жестокости. Он прямо говорил, что убьет ее, если она прикоснется к Флоренс Теллер. Думаете, она осмелилась бы?

— Кобб не выгонял ее, а ушел сам.

— Он убийца! Он бы вернулся ночью и зарезал ее во сне! Кусок трости нашли в его вещах, а не в ее.

— Попугай. Набалдашник трости. Сундучок с письмами, — повторил Ратлидж. — Вы взяли все это. Мне привезти попугая назад в Хобсон?

— Я думала, что защищаю дочь, а оказалось, что защищала ее никчемного мужа. И кто станет слушать птицу?

— Если бы вы считали, что убийца Кобб, вам бы не понадобились ни попугай, ни коробка. И трость вы бы оставили на месте. Неужели вас не беспокоило, что Флоренс Теллер пролежала там два дня, пока вы надеялись, что кто-нибудь другой найдет ее? Два дня — по-моему, это бесчеловечно.

Миссис Блейн повернулась, схватила тяжелый точильный камень и запустила им в Ратлиджа.

Но он ожидал этого и успел увернуться. С криком ярости она побежала к двери, когда ее дочь вошла в кухню со двора.

Миссис Блейн разразилась слезами:

— Я мать! Я должна была защитить мою дочь… Я убила ее, а не Бетси.

Молодая женщина оттолкнула ее.

— Я слышала, о чем вы говорили, — выкрикнула она; ее глаза сверкали злобой. — Если бы мне представился шанс, я бы сделала это снова! Вы не представляете, как сильно я ее ненавидела!

Понадобилось время, чтобы обустроить задержанных. Двух женщин заперли в буфетной, около кухонной двери, где окна были слишком маленькими, чтобы можно было в них пролезть. Саттертуэйт остался охранять их, покуда Кобб и Ратлидж вернулись в Тилуолд за подмогой.

— Как вы узнали? — спросил по дороге Кобб.

— Бетси не бросила горсть земли на гроб. Вы оставили ей розу.

— Вы знали уже тогда? — В голосе Кобба звучало недоверие.

— Нет. Но мне пришло это в голову по пути на ферму Блейнов. Вы сами сказали, что миссис Блейн похожа на сороку. Золотой набалдашник на черный день. Сундучок с письмами на случай, если в нем был документ на дом. Джейк — если он мог назвать имя ее дочери. Бетси была бы рада, чтобы кто-то другой убил Флоренс Теллер, она бы тогда пожелала ей покоиться в мире. И оставила бы вас в покое.

— Я говорил ей, что убью ее, если она причинит вред Флоренс.

— В тот день Бетси была в ярости. Она, должно быть, подумала, что вы и миссис Теллер поссорились. Что вы подошли к парадной двери ее дома, как поклонник, а она ударила вас тростью своего мужа.

— Если Флоренс выгнала меня, зачем Бетси было убивать ее?

— Думаю, из страха, что вы продолжите ухаживать за миссис Теллер, а она почувствует себя настолько одинокой, что позволит вам жить с ней. Или спать с ней.

— Боже мой! — Кобб глубоко вздохнул. — Я думал, меня повесят. Улики казались настолько вескими, что меня запросто могли осудить. Саттертуэйт был чертовски логичен в своих доводах. И он бы сделал все, чтобы меня вздернули. По-моему, тут не обошлось без ревности.

— Я в этом уверен. Но он старался быть справедливым.

Кобб молчал, как будто был не согласен.

Они въезжали в Тилуолд, когда он заговорил снова:

— Я не сожалею о смерти Теллера. Если он покончил с собой, вы думаете, это потому, что Флоренс прогнала его?

Ратлидж не думал ничего подобного.

— Вряд ли мы когда-нибудь это узнаем, — ответил он.