Теллеров в покое — они достаточно пострадали, а Питер Теллер теперь недоступен для закона, виновен он или нет. Если присяжные сочтут Кобба виновным, значит, так оно и есть.

Но Флоренс Теллер заслужила, чтобы был наказан ее настоящий убийца, а не его суррогат.

Ратлидж глубоко вздохнул. Почему-то он был уверен в невиновности Кобба.

— Помните? — спросил констебль, словно услышав его мысли. — Ларкин не слышал криков, когда автомобиль Теллера был там.

— Потому что к тому времени, как Ларкин спустился с холма, Флоренс уже была мертва.

— Не могу понять, почему Теллер сломал эту трость, — продолжал Саттертуэйт. — Если бы он забрал ее с собой, мы бы ничего не заподозрили. Две минуты под краном — и она была бы чистой. Но я могу себе представить, что Кобб убил Флоренс и впоследствии сломал трость. Она принадлежала Теллеру, а ему бы хотелось сломать надвое его самого. Но он не мог этого сделать. Поэтому он выместил гнев и разочарование на вещах Теллера. И Кобб достаточно силен — он легко мог отломать набалдашник.

Это был неопровержимый факт. Как указывал Хэмиш, даже если бы Теллер ненавидел себя за то, что сделал, и в ярости сломал свою трость, ему хватило бы ума забрать с собой набалдашник. Даже пьяный Питер Теллер был далеко не глуп.

— Почему же Кобб оставил для нас остатки трости? — спросил Ратлидж.

— Чтобы защитить себя, если на него падет подозрение. — Саттертуэйт поднялся и взял свою чашку, намереваясь ее вымыть. — Я часами размышлял над этим, ожидая вас.

— А сундучок с письмами?

— Кобб говорит, что не прикасался к ним. У него не было причин делать это, и он не мог забрать их с собой. Должно быть, Теллер положил сундучок в багажник. Надо спросить Ларкина, видел ли он со своего места багажник автомобиля.

— Нет, — возразил Ратлидж. — Если бы Флоренс была жива, она бы никогда этого не допустила. Она бы не рассталась с письмами.

— Даже если была разочарована? — Саттертуэйт нахмурился. — Значит, это был Кобб. Чтобы навредить ей еще сильнее. А может, ему хотелось прочитать их. Кто знает?

— Вы сказали, Кобб в Тилуолде?

— Да. Я не хотел, чтобы он был здесь. Так безопаснее для него. И для меня тоже.

— Я хочу его видеть.

— Я знаю, как много времени вы уделяли этому расследованию. Знаю, как хорошо вы построили дело против Теллера. Знаю, как я говорил, что никто в Хобсоне не прикоснулся бы к ней. Мы оба были не правы.

Держа свою чашку, Ратлидж потянулся к термосу, отвинтил крышку и налил себе чаю.

— Хорошо, — сказал он. — Но я все-таки должен поговорить с Коббом. Я хочу сам составить о нем мнение. Поехали.

— Сейчас? Среди ночи? — осведомился Саттертуэйт, когда Ратлидж допил свою чашку и передал ее ему.

— Мне нужно как можно быстрее вернуться в Лондон и заняться смертью Теллера.

Они ехали в Тилуолд в неловком молчании. Саттертуэйт сказал все, что должен был сказать. А Ратлидж не мог придумать, как опровергнуть его слова.

Хэмиш — третий в автомобиле — пытался заговорить, но Ратлидж заставил его умолкнуть.

Сосредоточившись на темной извилистой дороге впереди, Ратлидж пытался найти пробелы в аргументах Саттертуэйта, мысленно взвешивая откровения Теллера и Кобба. Ему нравился Кобб. Ратлидж верил его словам, что он не мог убить Флоренс. Но и Теллер отрицал, что прикасался к своей жене. И это тоже звучало правдиво.

Дождевые облака рассеивались, обещая солнечный день.

Саттертуэйт нарушил молчание, когда они остановились у полицейского участка и вышли из автомобиля:

— Я думал о том, пришла бы ко мне Бетси, если бы Кобб не ушел от нее. Даже если бы она нашла в сарае дюжину окровавленных тростей. Вероятно, она бы держала язык за зубами и жила с убийцей, лишь бы удержать Кобба. В конце концов, он избавил ее от соперницы, по какой бы то ни было причине. В итоге он оказался бы у нее под каблуком из-за угрозы разоблачения. Это в ее натуре. И тогда он мог бы убить Бетси, чтобы спастись.

— Удивляет только то, что она не подождала в надежде, что он вернется. Теперь Кобб для нее вне досягаемости.

Ратлидж подошел к багажнику и достал обломки трости, завернутые в клеенку. Передумав, он положил их назад и направился к двери.

Сонный дежурный констебль поднял со стола лампу и проводил их к камере, где на краю койки сидел Кобб, подперев руками голову. Судя по опустошенному взгляду красных глаз, он не спал после ареста. Кобб медленно поднялся, и при свете лампы констебля его глаза блеснули, как у загнанного зверя.

Ратлидж видел такой взгляд раньше — как у виновных, так и у невинных. Он выражал слепое чувство беспомощности перед неопровержимыми уликами.

Ратлидж был готов к спору, ибо Кобб обратился к нему через голову Саттертуэйта, ожидая, что человек из Лондона не так хорошо знает Хобсон и его жителей, как констебль.

Но Кобб спросил:

— Значит, меня отвезут в Лондон?

— Это еще не решено, — ответил Ратлидж.

— Найдите другой дом для Джейка, — продолжал Кобб, пытаясь скрыть беспокойство, не дававшее ему заснуть.

— Кажется, он предпочитает женщин.

— Неудивительно — год за годом с ним не было никого, кроме Флоренс. Я постарался бы завоевать его доверие. В любом случае я бы оставил его у себя. Он не поладил с моей тещей. Однажды она слышала, как он говорит, и клялась, что я где-то в доме. Мне рассказывала Флоренс.

В голове у Ратлиджа мелькнула мысль. Джейк отличил бы голос Питера от голосов его братьев…

— Что скажете, Кобб? Вы поклялись мне, что не убивали ее. Говорили, что хотите добраться до того, кто это сделал.

— Я никогда не ожидал, что Бетси обернет все против меня. Не то чтобы я винил ее. Но это был удар ножом в спину.

— Вы ведь ушли от нее.

— Теперь я только могу гадать, как долго она прятала бы набалдашник, если бы я остался или вернулся.

Это интересовало и Ратлиджа.

— Почему вы хранили набалдашник?

— Я не хранил. Если бы я его нашел, то принес бы в полицию.

— Тогда как он оказался среди ваших инструментов? Ваша жена клянется, что нашла его там.

— Не думаю, что она остановилась бы перед ложью. Бетси была сердита. Очевидно, набалдашник принесла миссис Блейн — ее мать. Она нашла тело. Если бы она увидела трость и осознала, что набалдашник из золота, то забрала бы его. Она как сорока — всегда на что-нибудь кладет глаз. Наверняка предложит купить землю Флоренс. Проследите, чтобы она этого не сделала. Надеюсь, Теллер скажет, чтобы она убиралась к дьяволу.

— Тем не менее набалдашник был на месте преступления. — Ратлидж сделал паузу. — Питер Теллер мертв.

— Что? Как? Покончил с собой?

— Мы еще не знаем.

— Господи! — Кобб недоверчиво покачал головой. — Она все равно стала бы вдовой. Что касается набалдашника, я не стал бы хранить его, золотой он или нет. На нем кровь. Констебль Саттертуэйт это знает.

— Мы бы хотели задать вам еще один вопрос: что стало с сундучком красного дерева, где лежали письма миссис Теллер?