Тревор был прекрасным архитектором, но смерть сына отправила его на покой.

— Помню, — сказал он однажды вечером, — как твои родители жили в этом доме и какие вечеринки они устраивали. Ничего изощренного, но мы всегда ими наслаждались. Иногда твоя мать сидела в гостиной и играла на рояле, покуда твой отец и я пили бренди после обеда. Она была превосходной пианисткой. Твой отец ею гордился.

— Я помню ее игру, — кивнул Ратлидж. — Хотелось бы, чтобы Франс пользовалась роялем время от времени. Но он годами стоит закрытым.

— Да. — Тревор вздохнул. — Расскажи мне о Франс. Она не замужем. Был кто-нибудь в поле зрения?

— Я всегда думал, что Франс выйдет за Росса. Но она полюбила кого-то другого. Из этого ничего не вышло и не могло выйти. Позже еще один мужчина привлек ее внимание. Я полагал, что Франс влюблена в него. Но она не упоминает о нем уже несколько недель.

— А как насчет тебя?

Ратлидж неловко заерзал на стуле.

— Вряд ли я достаточно излечился от войны, чтобы думать о женитьбе.

— Неужели ты все еще горюешь по Джин?

Ратлидж отвернулся, глядя на сумерки, переходящие в вечер.

— Нет. Я горюю по ней, но не из-за любви, а из-за печали, что ее жизнь не была наполнена счастьем, которого она искала так упорно.

— Да, война многому положила конец. Я помню царствование короля Эдуарда и думаю, что мы пребывали в блаженном неведении относительно грядущего. Хотя были разговоры об амбициях кайзера, никто не принимал их всерьез. Я помню эти дни, как залитые солнечным светом и не омраченные тенями.

— Очевидно, половина Британии чувствует то же самое, — отозвался Ратлидж.

Они засмеялись в темноте.

— Я что-то пропустила? — сказала Франс, шагнув в сад.

Тревор протянул руку.

— Мы тосковали по прошлому — знак, что мы стареем. Подойди и сядь рядом со мной. Какое время мы выберем на завтра для поездки в Кент?

Она ответила, присоединившись к ним.

В голове у Ратлиджа Хэмиш произнес с шотландским акцентом: «А послезавтра они уезжают. Ты не рад этому?»

Ратлидж чувствовал, что нет.

Следующим утром констебль Эванс нашел Ратлиджа в доме его сестры, когда он провожал своего крестного и Франс на экскурсию в Кент с целью посетить Мелинду Крофорд. Они пытались уговорить Ратлиджа присоединиться к ним, когда появился Эванс.

Ратлидж не возражал уклониться от поездки, поэтому напоминание о неотложном деле в Ярде было своевременным. Хотя он очень любил Мелинду, ему было бы не по себе в компании трех человек, которые знали его слишком хорошо. Мелинда, пережившая бойню в Лукноу во время великого мятежа в Индии, знала больше многих о шрамах, которые может нести с собой война, и Ратлидж старался избежать ее вопросов о тенях под его глазами и худобе — следствии напряжения и бессонных ночей.

Ожидая свежей информации об Уолтере Теллере, Ратлидж прошел в свой кабинет и вызвал сержанта Гибсона.

— Эванс сказал, что дело срочное. Что у вас есть для меня?

— Эванса за вами послал старший суперинтендент. Вы лучше выслушайте его.

Пройдя по коридору, Ратлидж нашел Боулса в его кабинете. Увидев инспектора в дверях, Боулс раздраженно осведомился:

— Что вас задержало?

— Простите, сэр. Я приехал так быстро, как только мог.

— Еще одного человека ударили ножом. Вы вполне уверены, что больше ничего не можете рассказать нам о парне, которого вы называли Билли?

— Я видел его всего несколько минут. Кто жертва на этот раз?

— В том-то и неприятность. Это секретарь члена парламента, который вышел из здания и прогуливался по набережной Виктории, чтобы прочистить мозги. Его фамилия Байнам. Из-за этого поднимется жуткий крик. Если бы вы задержали юного ублюдка, мы бы не столкнулись с гневом парламента. И нет никакого прогресса в деле Теллера. Что вы делали все это время?

— Я переговорил со всеми, кроме его сестры, Летиции Теллер. Сегодня я планировал съездить в Саффолк.

— Сначала разберитесь в этой истории с ударом ножом. Возможно, вы что-нибудь узнаете от единственного свидетеля. Что касается Теллеров, поосторожнее с ними. Я не хочу видеть их жалующимися на вас. Понятно?

— Да, сэр. Но я чувствую, что у этого дела не будет счастливой развязки. Если мы найдем Теллера живым, то, возможно, в худшем состоянии, чем он был в больнице.

— Тогда чем скорее вы его найдете, тем лучше.

К тому времени, когда Ратлидж прибыл на набережную Виктории, тело уже забрали, но полиция еще прочесывала район. Сержант Уокер поздоровался с Ратлиджем и сказал:

— Мы не знаем, почему нападавший прятался на этой стороне моста, сэр. Едва ли он мог рассчитывать найти жертву в такое время ночи, а так как в это время года светает рано, его бы наверняка заметили.

«Он искал тебя», — тихо сказал Хэмиш.

Ратлидж едва не ответил ему вслух.

«Почему?» — молча осведомился он.

«Потому что ты видел его лицо».

Но Ратлидж не был уверен, что согласен.

— Куда он пошел? — обратился он к Уокеру. — Ваш свидетель видел это?

— Назад через мост, сэр.

— Тогда это, вероятно, тот человек, с которым встретился я.

— Понимаю, сэр. Было несколько ограблений с использованием ножа. Вам говорили об этом в Ярде? Но в большинстве случаев жертва отдавала деньги без борьбы, и ей велели считать до ста, прежде чем поворачиваться. Большинство так и поступало, и конечно, грабитель исчезал, когда жертва смотрела ему вслед. Мы думаем, это он убил мистера Байнама. — Уокер покачал головой. — Печально, не так ли? Он вышел только глотнуть свежего воздуха, потому что его пиджак и бумажник оставались в кабинете. Ему нечего было отдать убийце.

— Мне говорили о еще одном ограблении, закончившемся смертью. И это произошло на Вестминстерском мосту. Где происходили другие случаи?

— В основном на южном берегу реки, сэр. Он предпочитал не рисковать. Но на этой стороне моста кошельки толще. Пока что он заполучил не больше сорока фунтов.

— Он слишком молод, чтобы иметь семью, которую надо кормить. Возможно, у него есть младшие братья и сестры.

— Об этом, сэр, мы можем только догадываться. Но он убил уже дважды.

Один из констеблей, шаривший на дорожке, поднял взгляд и позвал:

— Сюда, сэр!

Уокер и Ратлидж поспешили к нему.

— Пуговица от мужского пиджака, сэр, — сказал он.