Мотором…
—
Откуда же знаешь, что не одесская?
—
Техникой я интересуюсь…
—
«Волги» и в Киеве и в Одессе совсем одинаковые.
—
У нас другие талончики на техосмотр. Видели, на машинах частники лепят?..
—
Видел, — подтвердил Хаблак, — на лобовом стекле.
—
Точно. Только у нас в Одессе белый квадратик и цифры красные — тысяча девятьсот восемьдесят один, а на той «Волге» цифры были черные.
«Киевская!» Хаблак припомнил киевские частные машины. Да, в Киеве в этом году частники лепили белые квадратики с черными цифрами, в прошлом году — зеленые, а в этом — белые.
—
Ты точно помнишь, что белый талончик? — переспросил он. — С черными цифрами?
—
Могу побожиться.
—
Не надо. — Хаблак встретился глазами с Волошиным, тот давно все понял, майору показалось, даже подмигнул незаметно.
—
Ну а дядьки возле «Волги»? — взял на себя инициативу Волошин. — Кто из вас запомнил их?
Рыжий Степан поднял руку, совсем как на уроке в школе.
—
Я, — начал уверенно и немного оттер плечом меньшого, заметившего какой-то никому не нужный бумажный квадратик, и приезжие почему-то похвалили его за это. — Я точно видел, один стоял возле акации, такой
высокий, в черном берете, с биноклем. И на дорогу смотрел.
—
Хорошо, — подзадорил его Волошин, — кажется, ты как следует его запомнил, И этот дядька смотрел на дорогу в бинокль?
—
Нет, бинокль в руке держал. Но для чего же бинокль, только чтоб смотреть.
—
Это ты правильно заметил: бинокль, чтоб смотреть. Значит, дядька высокий? Худой или толстый?
—
Здоровила! — наконец подал голос третий мальчуган, чернявый и курносый. — Высокий и здоровый, рубашка на нем с короткими рукавами, а мускулы!.. — Согнул руку, показывая какие. — Как у борца.
—
Нет, он на боксера похож, — возразил Степан, — не на борца, а на боксера. На этого… — Оглянулся на товарища, рассчитывая на поддержку. — Мы с тобой по телику видели, когда наши с американцами бились… Он судил как раз, говорили, бывший боксер, и фамилия его Энгибарян.
—
На Энгибаряна? — сделал вид, что не поверил, Волошин. — Это почему же?
Степан подумал немного и ответил растерянно;
—
Как почему? На Энгибаряна — и все.
Но чернявый мальчик оказался более наблюдательным. Шмыгнул носом и объяснил:
—
У него нос такой прямой… К тому же лысый и скуластый. Широкоплечий, а лоб немного назад.
Хаблак припомнил Энгибаряна — пожалуй, мальчик более или менее точно нарисовал его портрет.
—
Говорите, дядька с биноклем был в тенниске? — спросил он. — Белой или голубой?
—
Нет, желтой, — оживился чернявый. — Такая красивая рубашка, с погончиками.
—
А брюки?
—
В джинсах. Они оба в джинсах.
—
Как же выглядел другой? — спросил Волошин. — Тот, похожий на Энгибаряна, стоял с биноклем возле акации, а другой?
—
Тот в машине лежал, на заднем сиденье. Спал, только ноги выставил.
—
И ноги его были в туфлях? Еще каблуки у них в рубчик…
Мальчики переглянулись. Наверно, хотели поддакнуть
, но рубчика,
на каблуках никто не за
п
омнил,
—
Может, и с рубчиком, — наконец робко сказал Сте
пан,
но Хаблак перебил его:
—
Второй дядька, случайно, не лысый?
И снова ответил чернявый;
—
А он платочком
накрылся, от мух, а то мухи летом спать не дают
.
Хаблак подумал, что тот, второй, может, и не спал, а только прикидывался: платочком накрылся совсем не
о
т мух. Наверно, опытный и хитрый, ему свидетели вовсе не
нужны, даже такие сомнительные, как сельские мальчишки. А оказалось, замечательные, наблюдательные
и умные
мальчики, и вряд ли бы взрослые подметили больше и описали чужаков в акациевой роще лучше, чем
та ребятня. Правда, не маленькие они, старший небось
в классе
четвертом…
Хаблак спросил у Степана: — Ты в четвертом учишься?
—
Перешел в пятый. Мы — вместе с Васькой, —
ткнул пальцем в курносого.
—
В пятом — это хорошо, — похвалил Хаблак. — » А родители ваши дома?
—
Мать. Отец поехал в Одессу. Он шофер и повез молоко, — ответил Степан.
Волошин понял Хаблака: должны в присутствии взрослых записать показания мальчиков. Но еще успеют, раньше надо было осмотреть акациевую рощу, где стояла вишневая «Волга».
Они все втиснулись в милицейскую машину: Хаблак взял на руки самого меньшего, а четверо разместились на
з
аднем сиденье — хорошо. «Волга» не «Жигули», а впрочем, подумал Хаблак, разместились бы и в «Жигулях», машина хоть и не резиновая, но сам видел, как везла семерых взрослых.
Роща раскинулась метрах в ста пятидесяти от мощеной дороги, соединявшей поселок с магистральным шоссе. К роще вела ухабистая грунтовая Дорога. Хаблак приказал шоферу остановиться на брусчатке, дальше пошли пешком — на грунтовой дороге могли остаться оттиски протекторов вишневой «Волги», и было бы неразумно самим затереть их.
Волошин начал фотографировать следы, а Хаблак попросил ребят показать, где стоял человек с биноклем. Оперся о ствол той акации. Отсюда хорошо видел дорогу
,
его же закрывали ежевичные кусты — отличное место для наблюдения: все, кто едет или идет из поселка к шоссе, как на ладони, тебя же никто не может заметить.
Потом они с Волошиным прошли грунтовой дорогой к брусчатке и еще в двух
Вы читаете Взрыв
