они только вышли за ворота. И следил, неотступно двигаясь позади, прячась меж лавок.

Михалко впервые покинул свое убежище, где укрывался по указу боярина. Потому не знал, что Рогнеда состоит в приживалках у хозяина. Подумал, что зашла дева по какой-то надобности на боярский двор и, не найдя боярина, повернула в обрат. А Софья знакомая ее аль сродственница, потому и идут вместе. Желание обуяло Михалко сразу, как только увидел Рогнеду со спины и впился взглядом в тугую девичью косу. Забыл он сразу все наставления Василия и угрозы. Если бы и вспомнил, то отмел бы сразу. Боярин далеко, а девица рядом, всего в двух шагах. Укрыл боярин один раз, укроет и другой. Куда ему без верного помощника? Ну, и съездит по роже пару раз. Что с него убудет что ли? Это ничто по сравнению с тем удовольствием, которое ожидает впереди.

Женщины приближались. Михалко оглянулся вокруг. Никого. Только на другом берегу отдаленным гулом слышны чьи-то голоса. Михалко облизнул губы.

— Все, не пойду дальше! — Женщина остановилась, оперлась о ствол дерева. — И так уже далече ушли. Пора возвращаться. Слышь меня, нет?

Рогнеда остановилась, призывно махнула рукой.

— Смотри как хорошо кругом. Красотища, аж голову кружит.

— Чего она тут красивого нашла? — проворчала Софья. — Вода да камни одни. Возвертаться надо, говорю.

— Счас, тетушка, счас.

В этот момент что-то темное вывалилось из-за ближайшего камня, схватило Рогнеду в охапку и повалило на землю. Девушка слабо пискнула и замолкла. До Софьи не сразу и дошло, столь быстро все случилось. А когда дошло, она вскрикнула и бросилась вперед, нисколь ни заботясь об опасности. Откуда и сила взялась в охваченных подагрой ногах? Главное спасти, выручить девицу, доверенную ему боярином.

— Люди добрые!!! Помогите!!! Убивают!!! — кричала, семеня по узкой тропке, спускавшейся к самой воде.

Когда Софья подбежала, Рогнеда еще сопротивлялась.

— Отпусти, аспид! — Женщина вцепилась рукой то ли в шкуру, то ли в одежду страшного чудовища. Михалко почувствовал за спиной какое-то движение, и не глядя двинул рукой. От толчка Софья отлетела назад и, ударившись о камень, затихла.

Как только с пригорка открылся вид на далекий город, боярин дал знак остановиться. Лошади, мотая густыми гривами и отгоняя комаров, остановились. Седоки попрыгали на землю, разминая затекшие от долгой езды чресла. Негромко переговариваясь, возничие подтягивали ослабшие подпруги. Пешие воины окружили ровным квадратом стоянку боярина, зорко поглядывая по сторонам.

До города оставалось совсем чуть-чуть, но боярин почему-то не спешил. Он слез с лошади, прошелся взад вперед, сладко потянулся.

— Велишь квасу подать, боярин? — сунулся под руку Гришка-холоп.

Боярин немного подумал, отрицательно мотнул головой.

— Нет. Дома будем квасы распивать. Недалече уже осталось. Сейчас отдохну малость, и дальше двинем.

Возвращался боярин из дальней поездки с немалым прибытком, и оттого на сердце было легко и весело, как будто словил в руку жар-птицу. Держит, не отпускает, а она все трепыхается и норовит вырваться, но это зря — хватка у боярина сильная, цепкая. Что раз взял в руку, то уже не отпустит. А, может, так оно и было на самом деле? Сидит сейчас его птица в тереме — хозяина своего дожидает. Или не ждет и плачет горючими слезами и все норовит вырваться на волюшку?.. Которой он, боярин Василий Колычев, лишил ее. Но на то он и боярин, чтобы брать то, что ему Богом положено.

Василий улыбнулся. Часто в дальней поездке ему вспоминалась Рогнеда. Чем в душу запала эта холопка? Вползла, словно змея, и не отпускает. Свернулась тугими кольцами где-то там и смотрит изнутри, наблюдает. Даже заморские девицы, созданные для услады души и тела, не радовали. Оттого и остановился здесь на пригорке, чтоб отстрочить сладостный миг встречи.

— Гришка! — крикнул не оборачиваясь. — А подай-ка все же квасу.

— Сейчас, боярин, — тут же отозвался верный холоп. — Я мигом. Квасок-то хороший. Ядреный.

Василий поднес ко рту полный жбан квасу. Отпил глоток. В нос ударил терпкий хлебный запах. Квас и впрямь был хорош. Краем уха уловил как внизу, под пригорком, куда не долетал взгляд, вроде как шумит кто-то. Василий досадливо поморщился.

— Ну-ка, пойди, узнай, кто там расшумелся. Да приструни, ежели что.

Гришка скакнул вниз, но вскоре вернулся. За ним поспешал воин из охранной сотни. Подошел ближе, поклонился в пояс боярину.

— Ну, чего там? — Василий отпил еще глоток. — Чего орете, как черти оглашенные?

— Прости, боярин, что криком потревожили тебя. Но Ванька, сынок мой востроглазый, заметил, что вроде в кустах, около самой воды, барахтается кто-то. Я не усмотрел, а он уже шасть туда, а как прибежал назад, то и рассказал, что дядька бородатый какую-то женщину душит. Ну, душит и душит — эка невидаль! — Воин развел руками. — Чего зря шуметь-то. Пинька да Севка хотели броситься туда, да я насилу их и удержал. Не было наказа от боярина, чтоб по кустам шарить. А девка что ж… Можа, Ваньке и привиделось. — Воин замолчал, потом виновато добавил: — Вот и расшумелись.

Настроение у боярина хорошее. Он отпил еще квасу, передал почти опорожненный жбан Гришке, вытер усы.

— Ну, так сбегайте, узнайте, что там за злодейство происходит. Может, христианская душа погибает? Спасете, и на том свете зачтется. А вы стоите, словно обухом пришибленные. Давайте, только мигом.

— Как прикажешь, боярин! — Воин поспешил вниз.

Боярин прошелся взад-вперед, вытянул голову, но в том месте, где исчезли воины, было ничего не разглядеть — ивняк плотной стеной укрывал край берега. Наконец увидел, как воины возвращаются. И вроде несли кого-то.

Запыхавшись, воин поднялся к боярину, проговорил зло:

— Убег, аспид. Пиньку вон успел садануть коленом под пах и скрылся в лесу. Шустрый оказался, вражина. А девке не повезло. Наверное, успел свое дело справить. Вот она.

Воины расступились. Рогнеда лежала почти нагая, только слегка прикрытая изодранным сарафаном. Разметавшиеся волосы закрывали лицо, но боярин узнал ее сразу и пошатнулся. Захотелось опять квасу. Только крепкого, хмельного, чтоб вмиг все мысли отшиб.

— Там еще была одна, старуха, — добавил воин. — Но мы не стали ее сюда тащить. Как раз обоз мимо проезжал, мы ее в деревню и спровадили. Может, оклемается, если Бог даст.

Воины перекрестились, не сводя взгляда с девушки.

— Чего уставились, оглоеды? — Василий очнулся, повел вокруг мутным взглядом. — Нечего пялиться! Прикройте наготу-то ее! Да в обоз ее поживее! И погоняйте!!! Погоняйте!!!

Боярин орал, брызгая слюной, и вокруг забегали, засуетились. Впервые видели боярина в таком исступлении и всерьез испугались.

— Гришка! — Василий схватил отрока цепкими пальцами, притянул к себе. — Скачи в город и чтоб к нашему приезду лекаря нашел. Самого лучшего. Не найдешь — шкуру спущу, брошу псам на съедение. Понял все?

Гришка испуганно кивнул.

— Тогда пошел!

Гришка кинулся к лошади, взлетел в седло. Конь от неожиданности встал на дыбы, но Гришка вонзил пятки в бок жеребца и через мгновение исчез под горой.

Когда подъезжали к городу, к боярину осмелился приблизиться давешний воин, Архип, спросил опасливо:

— Дозволь слово сказать.

— Ну, чего еще?

— Узнал я его, хозяин. Когда тикал он к лесу. Со спины, но узнал.

— Кто? — Боярин развернулся в седле, в глазах плясали молнии.