молча проходила мимо, слыша за спиной, как шепчутся завистники. Сзади неотлучно следовали два могучих холопа, поигрывая плетьми из воловьей кожи. Их приставил боярин, и теперь они следовали за Рогнедой, куда бы та ни пошла. Сам боярин на следующий день опять куда-то пропал, и Рогнеде стало скучно. К опеке боярина уже привыкла и со своей долей почти смирилась. Однажды подумала, что права была Софья, царствие ей небесное. Время все лечит. Но нет-нет, да и кольнет на дне души острие своенравия и захочется опять на свободу. Туда, где она одна вольна распоряжаться своими поступками, а не жить по указке грозного боярина.

Устав гулять, подолгу стояла у окна, наблюдая за дворовой жизнью. В один из дней, с высоты терема заметила, как во двор въезжает груженая телега. Проехав весь двор, остановилась возле амбара. Оттуда выскочили два холопа и стали споро разгружать ее. Возница слез, подошел к лошади, подправил подпругу. Что-то знакомое уловила Рогнеда в облике возницы. Присмотрелась, и тут же сердце заколотилось, запрыгало в груди, готовое выскочить. Это был Ульян. Он. Тот, про которого она почти стала забывать.

Ноги сами вынесли на улицу, и она поспешила через весь двор. Стража тут же прилепилась за спиной. Посередке двора Рогнеда опомнилась, повернулась, строго велела:

— Отойдите прочь! Нечего за мной везде ходить. Не сбегу я, не бойтесь.

— Не велено, — лениво ответил один, глядя мимо Рогнеды, в пустоту.

— Кем не велено?

— Боярином, — ответствовал другой. — Ты уж не взыщи, но нам своя голова дороже. Ежели что, то боярин не помилует.

— Ну и леший с вами!

Ульян замер, услышав за спиной торопливые шаги, и Рогнеда заметила, как напряглась у юноши спина. Нашел в себе силы, медленно обернулся, встретился с ней глазами, но тут же опустил взор. Девушка подошла, встала рядом, не зная, что и сказать, только теребила край платка. Все слова вмиг куда-то пропали, будто онемела разом. Наконец Ульян, не поднимая глаз, проговорил:

— Тебе чего… боярыня?

— Не дурачься. Какая ж я тебе боярыня, — досадливо сказала Рогнеда. Не это хотела она услышать от Ульяна.

— Аль ты меня обидеть хочешь? Так это зря. За то время, что мы не виделись, столько всего произошло со мной, что на все обижаться и двух жизней не хватит. Не то, что моей одной.

— Тебе видней! — Ульян обошел лошадь, похлопал по холке, проверил и так натянутую подпругу. — Ехать мне надо. Евсей мельник не помилует, если запоздаю.

— Успеешь. — Рогнеда подошла ближе, украдкой оглянулась на приставленных воинов. Те, видя, что боярыня на виду, о чем-то судачили друг с другом. Рогнеда повернулась к Ульяну, притянула за подол рубахи, проговорила вполголоса: — Как стемнеет, придешь к дальнему амбару. К тому, что в стороне стоит. Приходи, не бойся — барин в отъезде.

— Кто ж меня на подворье оставит, да на ночь еще? Стража найдет — тут же и прибьет, как татя.

— Ты уж найди как. Извернись что ли, да схоронись где не то! — И добавила чуть слышно: — Приходи, не пожалеешь. Я тебе важное что скажу. Да и соскучала я — сил больше нет. Придешь?

Ульян кивнул головой. Затем взял в руки вожжи, вскочил на телегу.

— Но-о, сквалыга старая!!! — крикнул, понукая лошадь, и медленно выехал со двора.

Рогнеда еще немного постояла, развернулась и пошла обратно в дом.

— С кем это ты разговаривала? — спросил один страж, вытягивая голову вслед Ульяновой телеги. — Знакомец что ли?

— Тебе какое дело? — огрызнулась Рогнеда. — Знай свое место, да ходи вслед, как боярин велел. А будешь словесами разбрасываться — пожалуюсь на вас боярину, что докучаете глупостями разными.

Стражник обиженно засопел, но с расспросами больше не лез, только незаметно подтолкнул своего товарища. Тот понятливо кивнул.

За всеми испытаниями, выпавшими на долю Рогнеды, она и не заметила, как на Борисов опустилась осень. Склизкая, с ветрами да с дождиком. Днем еще жарило по-летнему, но к вечеру заметно холодало. По велению ключника Матвея в доме стали изредка протапливать, чтоб выгнать сырость из темных углов огромной усадьбы.

Вот и сегодня, как только стемнело, заморосил мелкий дождь, да поднялся ветер, раскачивая вековые липы. Дождавшись ночи, Рогнеда сторожко выглянула в коридор. Увидела, как на другом конце со свечой в руке спускается Матвей. Вот пламя растаяло в темноте коридора, и девушка, накинув плат, тихо, мышью заскользила к тайному ходу, который вел на заднюю часть двора. Обычно он запирался, но днем Рогнеда его отперла, с трудом вытащив огромную щеколду.

Дверь открылась тихо, без скрипа, обнажив темный зев осенней ночи. Донесся звук раскачивающихся деревьев, да непонятный скрип. Рогнеда перекрестилась и вышла в ночь. Вдоль тына прошла к условленному месту. Спрятавшись под маленьким козырьком, замерла — вся обратившись в слух. Было так страшно, как в тот момент, когда очнулась в подземелье боярского дома, на россыпи драгоценных камней.

— Давно ждешь? — Внезапно раздалось над самым ухом.

Рогнеда вздрогнула, обернулась. Узнав Ульяна, облегченно привалилась к стене.

— Пришел. Я уж думала, что не дождусь тебя. Думала, что испужался.

— Не из пугливых я.

— Оно и видно. Как схорониться-то сумел?

— Не о том речь! — Ульян обнял Рогнеду, попытался притянуть к себе. — Соскучился я по тебе, Рогня. Извелся весь.

— Оттого и Софье такие слова про меня наговорил? — Рогнеда уперлась руками в грудь Ульяна. — Аль не было того?

— Было. Но зло тогда окутало мой разум, потому и наговорил тебе такое. Думал, старая ведьма не передаст тебе, а она, значит, передала.

— Не говори о ней так. Померла она, погибла от рук душегуба, который и меня чуть жизни не лишил.

— Это как?

— А вот так. Долго рассказывать… Ты скажи-ка лучше: как там дедка мой?

— Представился он две седмицы назад. Перед смертью все тебя звал.

Рогнеда почувствовала, как из глаз, смешиваясь с дождем, скатились две слезинки. Она их слизнула, ощутив во рту солоноватый привкус.

— Жалко дедусю… Единственный близкий мне человек.. — И добавила чуть слышно: — Был.

— А я?

— Ну, и ты, конечно.

Помолчали. Ульян спросил:

— Как там у боярина? Не забижает?

— Бывает по-всякому… Много чего за это время произошло.

— Ты расскажи. Ночь длинная. Все равно мне до утра отсюда хода нет.

И Рогнеда рассказала. Все или почти все. Про все свои злоключения, утаив только про золото, решив до времени не тревожить Ульяна.

— Он снасильничал тебя? — не удержался, спросил юноша.

Рогнеда поблагодарила Бога, что на дворе ночь, и Ульян не видит ее пунцовых щек.

— Ты мне разве муж, чтоб про такое спрашивать? — ответила дерзко и сама пожалела.

— Так и не чужой вроде, — обидно произнес Ульян. После паузы зло добавил: — Убью я его! Подкараулю где не то и прирежу. Али дом подпалю.

— Как же ты его прирежешь? — Рогнеда провела ладонью по мокрой щеке Ульяна. — Он же боярин, вокруг него всегда не менее ста человек воинов, да люда всякого. Замыслишь худое, он сразу прознает. Тут и жизнь твоя оборвется.

— Это мы еще посмотрим! — зло сказал Ульян. Схватил руки Рогнеды, прижал к себе. — Давай сбежим! Прямо сейчас. Перемахнем через забор и — айда в лес. Пересидим пару деньков и дальше двинем.