— Виктор Александрович, почему вы так плохо думаете о людях?

— Потому что я их знаю… — Все-таки паренек казался Купцову забавным. Было в нем нечто такое, что очень хотелось сломать. И вроде бы удалось, а теперь — опять. Упрямый, смешной неудачник. — Нужно просто смотреть, а не придумывать, и тогда все видно.

— Помните… — Дмитрий подступил на шаг. — Помните, вы тогда говорили, что нужно выбирать: себе помогать или другим?

— Помню, — принял вызов Купцов. — Отлично помню.

— Я вас послушался. Я не помог человеку, и он погиб.

— Это его проблемы. Люди гибнут каждый день. Никто не вечен.

— Но он погиб из-за меня! Это был мой отец.

«Вот оно даже как! И думаешь, что ты такой один? Эх, знал бы ты… А впрочем, вот это уже твои проблемы, не мои», — подумал Купцов, а вслух сказал помягче, чтобы закончить разговор:

— Думай о себе, Дима. Отцу уже не поможешь.

Пора было заняться делами. Не прощаясь. Купцов сел обратно, и машина поехала к лаборатории.

Дмитрий, зло сверкнув глазами ему вслед, вышел с территории стройки и снова набрал номер Насти. Ему было просто необходимо ее хотя бы услышать, чтобы выдавить яд, оставляемый каждым разговором с этим человеком.

— Але? — Диме показалось, что голос у Насти немного испуганный.

В трубке слышалась приглушенная музыка, пробивались танцевальные басы.

— Настя? Ты на вечеринке в универе, что ли? У тебя все в порядке? Я три раза звонил!

— Да, все в порядке, — не слишком, как показалось Диме, уверенно ответила Настя. — Просто я не могла разговаривать.

«Интересные новости… — пролетело у него в голове. — И почему же, хотелось бы знать? Но если спрошу — выйдет, что не верю. А так нельзя. Не верит людям Купцов».

— Хорошо, — после паузы выговорил он. — А мы уже закончили елку наряжать, мама оливье приготовила… У нее очень вкусный, тебе понравится!

— Дима… — Он сразу все понял и крепче сжал трубку телефона. — Ты прости, но я не смогу приехать.

— Как?.. Почему?

— Это сложно объяснить по телефону…

— Я сейчас приеду!

Дмитрий решительно нажал отбой и зашагал к машине. Сегодня не тот день, чтобы оставлять вопросы на следующий год. Уж решать так решать. Он сунул руку в карман за ключами и нащупал мамин подарок — кулон в форме сердечка.

— Постой, Паша! — Елизаров за все время работы впервые обратился к Перепелкину. — Я, допустим, верю в эти алмазы. И верю в подонка, который ради них способен на все. Но как?

— Понятно как! — всплеснул руками Перепелкин. — Он хочет пробить кристаллический фундамент Москвы!

— Паша, это невозможно. Там километровая толща! Нет двигателя, способного дать такую энергию.

— А я о чем! — Перепелкин понял, что не поведал о главном. — Есть двигатель — нанокатализатор!

— Пробить геологический фундамент! — Романцева плакала. — Он сумасшедший… Это же миллионы жизней… Надо что-то делать, кричать, бить в колокола! Надо его остановить!

— Надо, — кивнул бородатый ученый. — Только как? Я же сказал: мы в тюрьме. Отсюда никто не выйдет.

— Я попробую! — сказал как отрезал Перепелкин.

— Почему ты?! — тут же возмутился вечный романтик и соперник Елизаров. — Я знаешь в каких переделках бывал?

— А ты, Мишка, останешься с ней.

Перепелкин повернулся и не оглядываясь вышел в коридор. Во время своих прогулок и размышлений он куда только не забредал. Сеть тоннелей была разветвленной, когда-то активно использовавшейся. Были совсем узкие проходы, а были и такие, где проехал бы грузовик. Охрана не могла контролировать их все и сосредоточила наблюдение на тех точках, где можно было вырваться наружу. Но туда Перепелкин не пошел.

Совершенно случайно он наткнулся на другой путь. Вывалившийся крупный кусок бетона привлек внимание ученого во время прогулки, он заглянул в дыру и едва успел отшатнуться — мимо пролетел поезд метрополитена! Судя по всему, именно от постоянной вибрации стена и треснула. Туда теперь Перепелкин и направился.

Он знал, что идет на смертельный риск. Но план представлялся ему простым: дождаться, пока пройдет поезд, и добежать вслед за ним до ближайшей станции, чтобы забраться на платформу. Увы, ученый был слишком наивен: не успел он добраться до пролома, как его окликнули.

— Эй! Павел… Как вас там?! — Борис в сопровождении двух охранников с автоматами махал рукой от угла коридора. — Подождите!

— Извините, позже, я размышляю над важным вопросом! — неумело солгал Перепелкин, ускоряя шаг.

— Вопрос, может, и важный, только в лаборатории у нас прослушка! — добродушно крикнул Борис. — Будьте благоразумны!

Перепелкин набрал полную грудь воздуха и перешел на бег.

— Да куда ж ты?! — Борис даже рассмеялся. — Парни, он ведь никуда там не денется, да?

— Вообще-то, там дыра, — признался один из охранников, сбрасывая с плеча автомат.

— Какая еще дыра?! — заорал Борис.

— Ну… В метро какое-то или типа того…

— Взять его, он же сдаст босса, и нам всем крышка! — Борис пинками направил вперед более молодых охранников. — Не отпустить!

Перепелкин, задыхаясь, бежал от поворота до поворота. Он выиграл совсем немного времени, теперь не будет возможности подождать, пока пройдет поезд. Но уже все равно!

— Стой, стрелять буду! — раздалось сзади и сразу же загрохотал автомат.

Оглушенный отражающимся от бетонных стен грохотом, Перепелкин, нелепо прикрывая голову, все же добежал до угла. Впереди — пролом! Он, не раздумывая, спрыгнул вниз и заковылял по шпалам, стараясь не упасть. И сзади тут же раздался звук приближающегося поезда.

«Но я же, — думал Перепелкин, держась за сердце, — я же не имею права погибнуть! Они больше никого не выпустят! Не оглядываться, бежать, бежать!»

Слишком далеко — не видно было никаких признаков станции. Уже когда свет приближающегося поезда осветил дорогу под его ногами, Перепелкин увидел боковой ход. Он успел свернуть туда и в полной темноте, шлепая промокшими ботинками по лужам, продолжил путь.

А у пролома Борис, подсвечивая фонариком, рассматривал план объекта.

— Ну, будем надеяться, что поезд его нагнал. Хотя вот тут он мог свернуть… Подержи край! — Охранник послушно прихватил карту. — Но тогда у этого старого шизофреника одна дорожка. Берите его в здании «Москва-сити» на выходе из подвала. Перекройте там все двери, не выпускайте его наружу! Никуда не денется.

Купцов вернулся в лабораторию ночью, как только ему сообщили, что второй летающий автомобиль полностью готов и испытан в специально сконструированной аэродинамической трубе. О бунте ученых он тоже уже знал, но особо не беспокоился: свою задачу они уже выполнили. Больше ни троица создателей Черной Молнии, ни остальные вольнодумцы ему не нужны.

У Гены, сопровождавшего своего шефа, вдруг затрещала рация. Он поднес ее к уху и через несколько секунд испуганно доложил: