Самый главный вопрос заключался в том, как ей жить дальше. В первые дни после похорон Лаура усаживалась поочередно то за свой письменный стол, то за стол Бэда и бесцельно перебирала бумаги: банковские счета, письма с выражением соболезнований, копии лабораторных анализов, доказывающих, что Том был Кроуфильдом.

В один из таких дней дикая мысль пришла ей в голову, заставив подпрыгнуть на стуле так, словно над ухом у нее прозвучал выстрел. Им надо уехать. Уехать подальше от Кроуфильдов и от ку-клукс-клана. Тогда она и мальчики смогут вернуться к своей прежней мирной жизни. Закрыв глаза, Лаура крутанула большой глобус и вытянула палец. Должно быть, какая-то сила повернула глобус так, что палец ее ткнул в Патагонию – обширную пустынную область, расположенную в самой южной части Южной Америки, той части, мимо которой проходит путь к Южному полюсу.

– Что ж, все сходится, – вслух сказала Лаура. – Чего еще можно было ожидать при нашем везении в течение всего этого ужасного года?

В этот момент зазвонил телефон. Это была секретарша Бэда миссис Фаллон. Объяснив, что только крайняя необходимость заставляет ее беспокоить Лауру в такое время, она перешла к цели своего звонка.

– Никто не занимается делами фирмы, миссис Райс. Не поступает никаких распоряжений. Пять человек не вышли сегодня утром на работу, сославшись на болезнь. Конечно, это только предлог. Уверена, что в конце недели они явятся за зарплатой. – Миссис Фаллон, женщина очень ответственная, была сильно обеспокоена. – Этот крупный проект братьев Зальцберг, строительство кооперативных домов вдоль шоссе девять, знаете?

Лаура слышала однажды, как Бэд упоминал об этом проекте, но подробности ей не были известны. Она лишь знала, что Бэд был страшно доволен их заказом.

– Так вот, они аннулировали свой заказ. Заявили, что обратятся за необходимыми материалами в какую-нибудь другую фирму. Они евреи и со всей этой шумихой насчет ку-клукс-клана, ну да вы сами можете представить. И контракт с МакДональдом тоже провалился. Одна из машинисток сказала мне, что старик МакДональд стыдится теперь вести дела с фирмой Райса. Такое вот положение, миссис Райс. Не могу выразить, как я сочувствую вам и мальчикам, Тому особенно. Прекрасный молодой человек. Здесь все его любят. Жаль, что он слишком молод и не может возглавить дело.

– Что ж, я подумаю, – ответила Лаура. – Я посоветуюсь с кем-нибудь. Я сделаю, что смогу. И спасибо вам.

Она вздохнула. Будь тетушки помоложе, никакой проблемы не было бы, конечно, при условии, что они согласились бы снова заняться делами. Тетушки с юных лет были деловыми женщинами. А она, Лаура, была хорошей матерью и не совсем первоклассной пианисткой. Что она знала о цементе и всей этой бухгалтерии?

Вошла Бетти Ли и шепотом сообщила, что к Лауре пришли.

– Миссис Иджвуд хотела бы видеть вас, если вам это удобно. Это негритянская семья, у которой в прошлом месяце были все эти неприятности, помните?

Конечно же, Лаура помнила. Она пошла в комнату, которую все еще называли «передней гостиной», размышляя, какова может быть цель этого визита. Миссис Иджвуд держала в руках букет роз, который она сразу протянула Лауре.

– Я всегда считала, что когда вам плохо, цветы способны поднять настроение. Со мной, по крайней мере, так всегда и бывает; надеюсь, эти цветы вас тоже немного подбодрят.

– Вы очень добры, цветы чудесные. Присаживайтесь, пожалуйста.

Миссис Иджвуд присела на краешек стула. Было видно, что она нервничает, и она сама тут же откровенно сказала об этом.

– Я так нервничала, идя к вам. Вы с самыми добрыми намерениями пришли ко мне после того нападения на наш дом, а я повела себя грубо. Мы, можно сказать, захлопнули дверь перед вашим носом.

– Ну, все было не так плохо, – улыбнулась Лаура.

– Нет, это было очень плохо. Я наказывала вас за зло, которое причинили нам другие люди, и это было нехорошо с моей стороны.

– Я могу это понять. Вам ведь пришлось столкнуться с таким ужасным испытанием.

– Да, а сейчас испытание обрушилось на вас. Прочитав обо всем в газетах, я стала думать и сказала мужу: как тяжело должно быть для такой женщины, как вы, какой это удар узнать, что… – Увидев заблестевшие в глазах Лауры слезы, миссис Иджвуд деликатно отвела взгляд. – Я должна была снять эту тяжесть с души, – продолжала она. – Я не могла отнестись к вам так же, как часто относятся к нам, возлагая на всех вину за дурное поведение одного. Не ваша вина, что ваш муж… Ох, извините, я сказала больше, чем нужно.

– Ничего. Я понимаю, что вы хотите мне сказать, и я ценю это, правда. – Эта женщина говорила искренне. Она была из числа тех немногих, кто приходил к ним в дом, не испытывая и тени нездорового любопытства. – Позвольте, я поставлю эти чудесные розы в воду, а потом мы выпьем чаю. Это займет одну минуту.

– Спасибо, но лучше в другой раз, если можно. Это ведь не светский визит. Вам сейчас надо отдыхать, а не развлекать гостей. – У двери миссис Иджвуд задержалась, вспомнив о чем-то. – Вы как-то сказали, что будете давать уроки моей дочери. Я хотела спросить, вернетесь ли вы к своим урокам, и если да, то согласитесь ли вы сейчас взять ее к себе в ученицы?

– Ответ будет «да» на оба вопроса. Дайте мне пару-тройку недель, чтобы уладить все дела.

Когда дверь за посетительницей закрылась, Лаура прижалась лицом к розам. Нежные лепестки приятно холодили ее разгоряченное лицо. Затем она наполнила вазу водой, поставила цветы на столе в библиотеке и застыла на месте, не зная, что делать дальше. Может, ей следует сесть за рояль? Она всегда находила утешение в музыке.

Уладить все дела, сказала она. Но как их уладишь, если Том замкнулся в себе, Тимми испуган, а фирма, от которой зависит их благосостояние, судя по всему, разваливается?

Какой-то очередной посетитель звонил в переднюю дверь. Если бы Граф был жив, он услышал бы шаги задолго до того, как человек подошел бы к двери. Его маленькое тельце задрожало бы от возбуждения, он залился бы лаем и завилял своим лохматым хвостом. Лаура пошла открывать дверь.

– Привет, – сказал Ральф. – Вы мне не позвонили, и я решил не ждать вашего звонка. – Он посмотрел на нее с полупечальной-полунасмешливой улыбкой. – Вы обещали обратиться ко мне за помощью. Только не говорите, что помощь вам не нужна, я все равно не поверю.

– Ладно, не буду. Проходите сюда, садитесь. Здесь прохладно.

Она испытывала странное смущение. Он был такой солнечный со своими волосами цвета меди, освещенными солнцем, и милой улыбкой. Слишком солнечный, слишком живой и непринужденный для того, чтобы окунуться в невеселые проблемы их дома. Ей не хотелось говорить о них, и она прямо об этом сказала.

– На данный момент проблемы кажутся неразрешимыми, а поэтому не стоит портить летний день их